Зерно А - [59]

- О чем, о чем. О куриной печенке, естественно.

- Кирилл, - позвал Эдуард.

- Что, босс?

- Отвезешь Маргариту, куда она скажет. А теперь прошу меня извинить, у меня работа.

Кирилл широченно осклабился, демонстрируя мне всю полость рта. На нижний ряд зубов была налеплена жвачка, которую он, стоило ему прекратить склабиться, тут же продолжил жевать. Он чавкал. Эдуард нейтрально улыбнулся и прошел мимо.

Я не посмотрела ему вслед, хотя очень хотелось.

- Это он из-за куриной печенки распсиховался? – проворчала я.

На самом деле слово «распсиховался» вообще не подходило Эдуарду, но именно оно в тот момент скатилось с языка.

- Нет, из-за любви и голубей. – Кирилл звякнул ключами с брелком. – Идем, принцесса.

22

Среди вещей, которые я взяла из дома, была белая майка и серые хлопковые штаны. Приняв душ в ванной, по размерам не уступавшей моей спальне, я переоделась во все вышеперечисленное, прошлепала босыми ногами по полу и села на диван.

Что дальше? Я чувствовала себя нарушителем, переступившим бархатный канатик и посягнувшим на раритетную мебель. Так и сидела в тишине, не решаясь включить телевизор, боясь узнать последние новости. Выкурив сигарету, сунула зажигалку в карман штанов. Встала, выключила свет, растянулась на диване в полный рост.

В голове испорченной пластинкой крутилось: зерно категории «А», зерно категории «А»… Уна Бомбер дал мне свой номер телефона. Я должна позвонить ему, как только со мной на связь выйдет обладатель такого же зерна, как и у меня, предположительно, босс Церкви механизированных. Серьезно? Тогда я в дерьме по уши. Я нашла аспирин в аптечке над раковиной и запила сразу две таблетки водой из-под крана.

Когда, вновь растянувшись на диване, я закрывала глаза, на часах было начало двенадцатого ночи. В следующее, как мне показалось, мгновение циферблат высветил половину первого.

Что-то было не так. Я никак не могла понять, что выдернуло меня из дремы. Холодок сполз по шее и растекся по спине. Гостиная вдруг представилась мне огромным пустым резервуаром. От тишины звенело в ушах. Но кроме тишины было еще кое-что. То, что заставляло воздух липнуть к моему телу, желудку, мозгу. Кончики пальцев онемели, нос чесался.

Кто-то был в квартире. И это был ни Эдуард, ни Кирилл.

Сквозняк коснулся моих голых ступней и забрался под хлопковые штанины. Чья-то массивная рука опустилась на мое плечо, вторая сгребла в кулак майку у меня на груди, натянув ее так, что та больно врезалась в подмышки и угрожающе затрещала по швам. Свет бритвой резанул по глазам.

Александр Кудрявцев улыбался в уже знакомой манере, откровенно тешась тем, что вновь застал меня врасплох. Он не потрудился переодеться с нашей недавней встречи, перчатки цвета горького шоколада плотно облегали руки и поскрипывали при малейшем шевелении пальцами. С ним был мордоворот в сером гольфе, которого я видела у пиццерии «Вояж». На затылке Серого Гольфа неизменно торчал лихой мальчишеский вихор.

- Доброй ночи, Маргарита.

Серый Гольф, похоже, и не думал отпускать меня. Отведя взгляд от его веснушчатого лица, я посмотрела на Кудрявцева и как можно спокойней спросила:

- Чем обязана?

- Вы не спешили ко мне, поэтому я пришел к вам. Должен признать, в Кварталах у вас очень влиятельные друзья. С такими, как Эдуард, не желательно портить отношения. Но, как видите, приходится рисковать.

- Ну что вы, да разве смею я подвергать риску такого милейшего коматозника, как вы?

- Кстати, как вам понравились те фотографии?

- Вы могли бы заработать энную сумму на продаже этой новости и купить себе пару баночек хороших манер. Не забудьте поделиться вырученными деньгами с господином Печкиным – как-никак, это он принес вам столь интересную заметку.

Мордоворот без видимых усилий стянул меня на пол.

- Опять вы за свое, Маргарита Викторовна. А я так старался уладить все на доброжелательной ноте, - Кудрявцев сокрушенно покачал головой. Отчитывал меня как маленькую девочку.

- Бросьте, вы не знаете значение слова «доброжелательность».

Я перевернулась на живот. Прямо перед моим лицом оказались надраенные до блеска ботинки Кудрявцева.

Одно время мы с Владом частенько забирались на верхние этажи высоток; стоя на железном балкончике и глядя вниз, Влад любил совершенствовать свое мастерство в плевках. Я считала, что у него все здорово получалось: то, как резко он втягивал носом воздух и как стремительно выдыхал через рот вместе со сгустком слюны, который не менее стремительно начинал приближаться к земле, к головам и плечам случайных прохожих. Брат научил меня неплохому плевку. Последний раз я делала нечто подобное лет десять назад. Но сегодня пришло время вспомнить прошлое.

Я сделала все, как меня учили. Мгновением позже по правому ботинку Кудрявцева стекал немалый сгусток слюны. Я поняла, что не зря курила все эти годы. Все ради этого момента.

- Ай-ай-ай, Рита! Как нехорошо!

Неодобрительно качая головой, Кудрявцев достал из кармана платок и вытер ботинок. Я наслаждалась видом его перекосившегося лица.

- Неужели вам настолько некомфортно в моем обществе?

- Когда вы уже поймете, что – да, настолько.

- Приношу свои извинения.