Зеркало в ожидании - [11]
Мы остановились перекусить. Здоровяк извлек из мешка хлеб, сыр и бурдюк с вином и отвалил мне порцию, которой вполне хватило бы на двоих. Я съел большую часть, а остальное, когда мой сотрапезник отвернулся, отправил в специальный карман для отходов, расположенный на плече скафандра, и как только Джонни расправился со своей порцией - ненамного большей, чем моя, - и я поднялся на ноги, давая понять, что того же жду и от него. Он даже не пошевелился.
- Теперь мы должны отдохнуть часок, - заявил он.
, - О кей, - отозвался я. - Только отдыхать тебе придется в одиночестве. Меня ждет дело. - Я зашагал прочь по пятнистому снегу, и отошел уже шагов на десять, когда мимо галопом промчалась гигантская шавка, развернулась и преградила мне дорогу. Я попытался обойти ее справа, но пес снова встал на моем пути. То же самое произошло и при левом повороте.
- Отдохни, Карл Паттон, - произнес сзади Голиаф. Он улегся на спину и заложил руки под голову, закрыв глаза. Что ж, ладно, если я не могу заставить его продолжать путь, я могу не давать ему заснуть. Я вернулся и сел рыдом с ним.
- Глухомань здесь, - сказал я. Он ничего не ответил.
- Такое впечатление, что здесь отродясь никто не бывал, - добавил я. - Даже мятой жестянки из-под пива не видно. - Это тоже не возымело успеха. - Чем, интересно, ты кормишься здесь? - спросил я. - Из чего делаешь сыр и хлеб?
Он открыл глаза.
- Из сердцевины дерева-друга. Ее размалывают в муку или делают массу и сквашивают.
- Неплохо, - заметил я. - Но уж вино-то наверняка привозное.
- Вино нам дают плоды того же самого дерева. - Он так произнес это "нам", словно дома его ждали жена, шестеро ребятишек и недочитанная книга.
- Сначала, наверное, было очень тяжело, - сказал я. - Если вся планета такова, то трудно даже представить себе, как твои предки ухитрились выжить.
- Они боролись, - ответил великан так, будто это объясняло все.
- Но ведь больше незачем бороться, - возразил я. - Ты можешь преспокойно покинуть эти скалы и беззаботно зажить под каким-нибудь не очень ярким солнцем.
Великал задумчиво смотрел в небо.
- У нас есть легенда о месте, где воздух мягок, и прямо из земли растут сочные фрукты. Я думаю, мне бы там не понравилось.
- Почему же? Тебе кажется, что это особый шик - выжить, преодолевая трудности?
Он повернул голову и взглянул на меня.
- А ведь на самом деле это ты испытываешь трудности, Карл Паттон. Я-то у себя дома, а ты страдаешь от холода и усталости в мире, чужом для тебя.
Я что-то проворчал себе под нос. Джонни Гром так выворачивал смысл, что мои собственные слова рикошетом попадали в меня же.
- Я слышал, здесь существует весьма кровожадная разновидность животных, сказал я. - Что-то я до сих пор ни одного не стречал...
- Скоро встретишь.
- Тебе интуиция подсказывает, или...
- Нас уже несколько часов преследует стая снежных скорпионов. Когда мы выйдем на открытое место, ты их увидишь.
- Откуда ты знаешь?
- Так говорит мне Вула.
Я взглянул на огромную псину, которая развалилась на земле, положив голову на лапы. Псина выглядела усталой.
- А откуда у вас взялись собаки?
- У нас всегда были собаки.
- Наверное, в первом корабле была пара, - предположил я. - Или, может быть, замороженные эмбрионы. Скорее всего, так оно и было. Переселенцы наверняка везли с собой зародышей разных животных.
- Вула из породы военных псов. Ее предком был могучий Стэндфаст, который одолел псов Короля Руна на Поле Сломанного Клинка.
- Вы что же - воевали?
Он ничего не ответил. Я фыркнул.
- Я-то думал, что тратя такие колоссальные усилия, только лишь, чтобы выжить, вы не слишком дешево ценили свои жизни.
- Что стоит жизнь без правды? Король Рун сражался за свои убеждения. Принц Дал сражался за свои.
- И кто же победил?
- Они бились двадцать часов, и когда принц Дал упал, король Рун отступил назад и убедил его подняться. Но в конце концов Дал сломал королю спину.
- Ну, так значит... разве это послужило доказательством его правоты?
- Какое значение имеет, во что верит человек, Карл Паттон, если он верит в это всем сердцем и дущой?
- Чушь. Фактам безразлично, кто убежден в них.
Тут великан сел и указал рукой на мерцающие вдали белые вершины.
- Правы горы, - произнес он. Затем взглянул в небо, где в вышине крепостными стенами громоздились темно-пурпурные облака. - Небо право. И эта правота значит гораздо больше, чем факты скал и газа.
- Никак не могу вникнуть в твои поэтические доводы. - сказал я. - Я знаю одно - вкусно есть, спать в мягкой постели и пользоваться всем самым лучшим, - это хорошо. А тот, кто утверждает обратное, либо несчастный, либо дурак.
- А что такое "самое лучшее", Карл Паттон? Разве может быть лучше ложе, чем усталость? Лучшая приправа, чем аппетит?
- Ты, видно, вычитал это в книге...
- Если ты преклоняешься перед легкой роскошью, о которой ты говорил, то почему же ты здесь?
- О, это проще некуда. Чтобы заработать денег на все остальное.
- И потом... если ты не погибнешь на этом пути - неужели ты вернешься туда, на свой прелестный мирок, и будешь поедать сочные плоды, взращенные кем-то другим?
Что-то случилось. Не в «королевстве датском», но в благополучной, счастливой Российской конституционной монархии. Что-то случилось — и продолжает случаться. И тогда расследование нелепой, вроде бы немотивированной диверсии на гравилете «Цесаревич» становится лишь первым звеном в целой цепи преступлений. Преступлений таинственных, загадочных.
Книга «Руль истории» представляет собой сборник публицистических статей и эссе известного востоковеда и писателя В. М. Рыбакова, выходивших в последние годы в периодике, в первую очередь — в журнале «Нева». В ряде этих статей результаты культурологических исследований автора в области истории традиционного Китая используются, чтобы под различными углами зрения посмотреть на историю России и на нынешнюю российскую действительность. Этот же исторический опыт осмысляется автором в других статьях как писателем-фантастом, привыкшим смотреть на настоящее из будущего, предвидеть варианты тенденций развития и разделять их на более или менее вероятные.
Произошел ли атомный взрыв? И, если да, то что это — катастрофа на отдельно взятом острове или во всем мире? Что ждет человечество? На эти и другие вопросы ищет ответы ученый Ларсен…Вариант киносценария к/ф «Письма мертвого человека». Опубликован в Альманахе «Киносценарии», 1985, выпуск I.Государственная премия РСФСР 1987 года.
Вячеслав Рыбаков больше знаком читателям как яркий писатель-фантаст, создатель «Очага на башне», «Гравилёта „Цесаревич“» и Хольма ван Зайчика. Однако его публицистика ничуть не менее убедительна, чем проза. «Резьба по идеалу» не просто сборник статей, составленный из работ последних лет, — это цельная книга, выстроенная тематически и интонационно, как единая симфония. Круг затрагиваемых тем чрезвычайно актуален: право на истину, право на самобытность, результаты либерально-гуманистической революции, приведшие к ситуации, где вместо смягчения нравов мы получаем размягчение мозгов, а также ряд других проблем, волнующих неравнодушных современников.
Герой романа — старый большевик, видный государственный деятель, ответственный работник Наркомата по иностранным делам, участвующий в подготовке договора о ненападении между СССР и Германией в 1939 г.
Начало конца. Смерть витает над миром. Одинокий человек с ребенком в умершем мире. Очень сильный и печальный рассказ.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Вы можете видеть это - вы можете смотреть это - но не должны трогать!» И что может быть более расстраивающим ... когда вам нужно, совершенно необходимо, взять его в руки всего на одну секунду ... Об авторе: Стивен Каллис (Stephen A. Kallis, Jr. - 1937 г.р.) - американский писатель, автор нескольких фантастических рассказов и статей.
Профессор Стивенс твердо намерен отыскать следы затонувшей страны наследников Атлантиды и снаряжает новейшую подводную лодку в экспедицию. Когда субмарина отчалила в свое необычайное путешествие, на ее борту находился безбилетный пассажир — начинающий репортер Ларри Хантер…
Альфред Бестер — великий экспериментатор и великий разрушитель традиций. Чарлз Грэнвилл обычный двадцатипятилетний молодой человек, мечтающий о карьере практикующего врача, о скорой женитьбе и хорошем стабильном будущем. Единственное его отличие в том, что он способен слышать музыку и чувствовать поэзию в повседневной реальности и даже в ирреальности собственных снов. И именно ему возможно предначертано пошатнуть вселенскую гармонию и стать тем мессией, который выберет среди аверсной и реверсной вселенных ту, которая и станет единственно существующей.
Американский ученый и изобретатель Мак-Кертик получает концессию на добычу уникального памирского теллита. Новооткрытый металл не только сулит переворот в технике — толстосумам из США во главе с миллиардером Морганом он обещает победу над ненавистной Евразией, ставшей к 1945 году союзом советских государств.