Зеркало сновидений - [20]

— Боюсь, я ничего не понимаю в снах, — ответила Амалия спокойно. — Кажется, ими занимается профессор Ортенберг, если я правильно помню.

Она обменялась с хозяевами еще несколькими фразами и удалилась в сопровождении Сони. «Интересно, куда она клонит? — подумал заинтригованный Ломов. — Дорого бы я дал, чтобы услышать, о чем она будет говорить с той пухлой девицей…»

По пути к малой гостиной Амалию и ее провожатую нагнал Ларион, который произнес множество слов, из которых сам понял едва ли половину. Амалия окинула молодого человека внимательным взглядом. Не красавец, но и не урод; скорее беден, чем богат; излишне суетлив и оттого производит невыгодное впечатление. Еще Амалия заметила, что под стеклами очков блестят прекрасные голубые глаза. Любую другую женщину они навели бы на определенные мысли, а баронесса Корф почему-то вспомнила брошенных котят, у которых радужка нередко бывает именно такого цвета.

— Прошу прощения, — проговорила она, стараясь говорить как можно мягче, — а кем вы приходитесь хозяевам дома?

Словоохотливый Ларион не то чтобы увял, но как-то стушевался и объяснил, что его отец учился с Кириллом Левашовым в университете на одном курсе и студентами молодые люди дружили. Потом родители Лариона умерли, и он остался на попечении старой глухой бабушки, которая не могла позаботиться о нем должным образом, так что в память о дружбе с его отцом Левашов забрал его к себе.

Амалия была слишком умна, чтобы не заметить провала во времени между дружбой студентов и смертью родителей собеседника, но решила оставить расспросы на потом, тем более что сейчас ей предстояло более важное дело.

Когда она вошла в малую гостиную, она почти физически ощутила, как на нее уставились пять пар глаз. Амалия сразу же узнала Оленьку, на которой сейчас было черное платье, но остальные присутствующие оказались баронессе Корф незнакомы. Впрочем, описание Ломова помогло ей сориентироваться, и она решила, что молодой человек с военной выправкой — Арсений Истрин, близнецы — Володя и Коля Шанины, а вторая девушка — подруга Оленьки, возможно, Машенька. Тут вмешался Ларион и представил гостье тех, кто находился в комнате, причем ухитрился перепутать близнецов, чем вызвал их недовольство.

У Амалии не было никакого определенного плана, и она решила просто вести себя естественно и ждать, когда можно будет задать интересующие ее вопросы. Она села на софу рядом с Оленькой и заговорила — сочувственно, рассудительно и без всякой аффектации. Она напомнила о благотворительном вечере, где присутствовали Лиза, Оленька и их родители. На Лизе было платье, расшитое бахромой, и она так очаровательно танцевала… Оленька кивнула, всхлипнула, не удержавшись, и полезла за платком.

— Она очень любила танцевать, — сказала Оленька. — И коньки, и театр, и любительские представления… Она готовилась играть в «Женитьбе», до того как… она…

У нее не хватило сил закончить фразу.

— Уверена, она бы сыграла очень хорошо, — сказала Амалия.

— Да, но… — пробормотала Оленька, комкая платок. — Иногда я думаю… что, если бы она не стала искать платье для представления?

И она рассказала Амалии, каким образом Лиза отыскала платье, в котором ее позже нашли.

— Когда я поняла, что оно подвенечное, я ужасно испугалась… Я сразу же пошла к ней, но она не захотела меня слушать. Я сказала маме, она поговорила с Лизой, и Лиза пообещала ей, что не станет надевать платье. Но ее нашли именно в нем! — Оленька поглядела на Амалию с ужасом. — Я… я ничего не понимаю, госпожа баронесса, совсем ничего…

— Ваша сестра когда-нибудь жаловалась на здоровье?

— Нет, то есть… конечно, были какие-то жалобы, например, когда у нее болела голова… Но ничего серьезного я не помню. Все случилось так неожиданно… даже доктор не понял, в чем дело, почему… Ларион говорил о вскрытии, но, конечно, папа с мамой никогда не согласятся… — Оленька прикрыла глаза рукой. — Простите, у меня мысли путаются…

— Вы думаете, что ваш сон мог ее убить? — спросила Амалия.

Оленька опустила руку и открыла рот.

— Но… но…

— Сударыня, — не утерпел Володя, — со всем уважением к вам я все же должен заметить, что сны не убивают…

— Совершенно верно, — согласилась с ним баронесса Корф. — Кроме того, — добавила она, обращаясь к Оленьке, — если я правильно поняла, вы ведь были не единственной, кто видел тот самый сон.

И она повернулась к Арсению, ожидая, что он скажет. На вечере у Базиля, познакомившись с его сыном, Ломов сразу же угадал, что видит перед собой человека, раздираемого противоречиями; Амалия тоже обратила на них внимание, но с иной точки зрения. Она отметила, что глаза у поручика умные, и вообще для обыкновенного офицера он выглядит слишком интеллигентно. В его внешности просматривалось нечто тевтонское, унаследованное от немецких предков — тяжеловатая нижняя челюсть, широкое лицо, — что сообщало его облику определенную оригинальность. И хотя Арсения все же нельзя было назвать красивым или каким-то особенно интересным, Амалия не сомневалась, что есть девушки, которые на него заглядываются, — даже если он предпочитает их обществу чтение книг.

— Полагаю, — с некоторым раздражением промолвил молодой человек, дернув шеей, — что наш сон в ближайшее время станет излюбленной темой для пересудов…