Зеркало сновидений - [2]

«Интересно, как он выглядит теперь, — подумал Сергей Васильевич и тотчас же поправил себя: — а впрочем, ни черта не интересно. Наверняка такой же старый, лысый и скучный господин, как все в его возрасте. — Ломов был всего на три года младше, но не считал себя старым и уж точно не блистал лысиной. — Тетушку, конечно, он пригласил, чтобы пустить ей пыль в глаза. Если Базиль наводил обо мне справки, то наверняка решил, что я ничего особенного не добился и передо мной тоже можно безбоязненно покрасоваться. Видеть его я не хочу, говорить нам не о чем, но отказать тетушке я тоже не могу».

— Он теперь действительный статский советник [2], — подала голос Евдокия Петровна. — Живет в собственном особняке на Гороховой улице. Его первая жена была дочерью генерала Владимира Леонардовича Фрейберга фон Пиркеля.

— Кажется, он рано овдовел, — буркнул Ломов. — Я про Базиля, а не про генерала, само собой.

Евдокия Петровна кивнула. Как и многие женщины, она досконально знала подробности семейной жизни всех своих знакомых и не упускала случая поведать о них. Как и многие мужчины, Сергей Васильевич мало интересовался подобными деталями, но он обладал цепкой памятью, которая выручала его как на службе, так и в доверительном разговоре с тетушкой.

— Да, в 26 лет, — ответила Евдокия Петровна на слова своего племянника. — Его жена умерла родами.

— И он нашел себе дочь министра?

Тетушка была женщиной старомодной и плохо понимала сарказм, поэтому она воззрилась на Ломова с легким неудовольствием.

— Да, Базиль женился во второй раз, но его нынешняя супруга вовсе не дочь министра. Ее отец — обыкновенный помещик.

— Странно, — раздумчиво заметил Сергей Васильевич. — Многие помещики после реформы [3] разорились…

Тетушка вздохнула.

— Вряд ли тесть Базиля хоть раз думал о разорении… Он когда-то получил большое наследство от дальней родственницы.

— Ага, — удовлетворенно промолвил Ломов. В глазах его блеснули колючие огоньки. — И конечно, это случилось незадолго до того, как Базиль воспылал любовью к его дочери.

— Ты не любишь его, — заметила Евдокия Петровна скорее утвердительно, чем в виде вопроса.

— Я никого не люблю, — ответил Ломов, что было чистой правдой.

Тетушка заколебалась.

— Послушай, Сережа… Если тебе не хочется туда идти…

— Не обращайте внимания на мое ворчание, тетушка, — поспешно промолвил ее собеседник. — Я пойду с вами к Базилю. Мне и самому любопытно узнать, насколько он изменился…

«…Остался ли он таким же прохвостом, каким и был, или сделался еще хуже», — закончил про себя Сергей Васильевич. Как видим, отставной военный не питал никаких иллюзий относительно людей.

Евдокия Петровна произнесла бессвязную речь о том, что она не собиралась его обременять. Ломов, уже жалея о своей резкости, принялся убеждать ее, что он ничего — почти ничего — не имеет против Базиля, его семьи или его благосостояния. Но, пока он говорил, его не покидало неприятное чувство, что мысленно тетушка не перестает их сравнивать и что сравнение получается не в пользу Ломова. Базиль был дважды женат, обзавелся детьми, занимал высокий пост, получал недурное жалованье и вообще производил впечатление баловня судьбы; а Сергей Васильевич… нет, решительно Сергей Васильевич не мог составить ему конкуренцию, по крайней мере в глазах тех, кто не был осведомлен об истинном характере его деятельности.

— Я вовсе не хотела тебя утруждать, — в очередной раз повторила тетушка, — но я очень хорошо относилась к его матери и я давно не видела Базиля, а он узнал, что я приезжаю, ну и…

Ломов вздохнул и потер лоб. Он предвидел, что вечер у Базиля будет напрасной тратой времени, но раз тетушка хотела туда идти… В конечном счете, ни о чем особенном она племянника не просит. Для него это значит лишь несколько часов в чужом обществе, возможно, не самом приятном, но по службе Сергею Васильевичу приходилось сталкиваться с такими людьми, что по сравнению с ними даже расчетливый прохвост Базиль показался бы ангелом, даром что без крыльев.

— Тетушка, — пробурчал Сергей Васильевич, — я уже сказал, что вовсе не против составить вам компанию… В чем дело?

Вопрос был обращен к денщику, который только что появился в гостиной. Не проронив ни слова, тот подал Ломову маленький запечатанный конверт. Сергей Васильевич вскрыл его и пробежал глазами текст записки, подписанной просто «АК».

— Хорошо, — сказал Сергей Васильевич денщику. — Ответа не будет.

Во время этой маленькой интермедии тетушка с преувеличенным вниманием разглядывала ничем не примечательный узор ковра на полу, противоположную стену, украшенную скучными темно-желтыми обоями, и ножки стола — тоже так себе ножки, по правде говоря.

— Сережа, — нерешительно промолвила Евдокия Петровна, когда денщик удалился, — надеюсь, я не отрываю тебя ни от каких важных дел?

Ее племянник усмехнулся.

— Полно вам, тетушка… Ну какие такие дела могут быть у скучного отставника вроде меня? Так, живем помаленьку, коптим небо…

Тетушка пытливо посмотрела на него и неожиданно даже для себя самой выпалила:

— Это дама?

— Что? — изумился Сергей Васильевич.

— Записка от дамы?

— Тетушка, — проворчал Ломов, — не знаю, с чего вы решили…