Зеркало смерти, или Венецианская мозаика - [65]

Слова, которые он произнес мысленно, проговорил вслух ужасный голос посетителя.

— Non omnis moriar.

У Джакомо кровь застыла в жилах. Они побывали в его доме. Ну конечно. Нашли записку.

— Вижу, эти слова имеют для тебя значение. Мы нашли письмо.

Джакомо проклял себя. Сентиментальность побудила его сохранить листок — последние слова Коррадино. Во всяком случае, он так думал. Записка стала ему смертным приговором. Она досталась от человека, который его предал. Если бы Джакомо знал, что тот замыслил, то сам убил бы Коррадино. Какая ирония!

— Ты помог ему. — Снова утверждение.

— Нет!

— Ты знал, что он намерен сделать. Он оставил тебе записку.

— Нет, клянусь! — завопил Джакомо.

— Ты умрешь здесь.

Его покинули. Свеча, призрак и охранник за дверью. Шаги затихли, и Джакомо завыл. Причиной тому была не боль в груди и горле. Его потрясло предательство.

Прошло несколько бессловесных, безымянных часов. Они были наполнены Коррадино. Тот смеялся над ним. Долгие годы Коррадино учился у него, принимал его гостеприимство и любовь — да, любовь, — а сейчас делал для французов лучшее стекло. Воображению Джакомо предстали стеклянные дворцы. Стулья, столы, еда тоже были из стекла. Коррадино сидел за столом, ломившимся от стеклянных яств. Он ел, и изо рта у него текла кровь, а он все время смеялся, беседуя со стеклянным королем. Его необходимо остановить.

Джакомо чувствовал, как приближается смерть. И смерть явилась. Вместе с охранником и свечой.

Дверь открылась, и вошел призрак.

— Ну? Ты готов?

Голос Джакомо звучал слабо, но различимо.

— Если я скажу, вы дадите мне бумагу, чтобы я написал своему сыну Роберто?

Эта сделка с Дьяволом забрала у Джакомо остатки мужества. Ужасная тень наклонила голову в капюшоне.

— Я пришлю писца, если скажешь мне то, что нужно. Я окружу комфортом последние часы твоей жизни. А теперь поспеши. Твоя жизнь уходит.

— Мой сын… Он в Виченце. Носит фамилию дель Пьеро. Я хочу, чтобы он знал, чтобы знали его сыновья: меня погубил Коррадино и это он предатель, а не я.

— Будет сделано. Что еще ты хочешь сказать мне?

— Коррадино… У него есть дочь.

ГЛАВА 34 МАСКА СОРВАНА

«Salon de Thé» в Малом Трианоне живо напомнил Коррадино кафе «До мори», и стоило ему прийти на условленную встречу, как тоска по Венеции ударила под дых. Он направился к дальней комнате: так велел ему в записке Дюпаркмье. Прошел мимо завсегдатаев кафе, одетых по восточной моде. Византийское платье и яркий бархат делали парижан похожими на венецианцев. Дальняя комната кафе была украшена фресками и зеркалами.

Французы, кажется, крадут все идеи у Венеции. Даже меня украли.

Он сел за стол и еще раз удивился, зачем Дюпаркмье выбрал для встречи такое место? Это было зеркальное отражение их первой беседы. Дюпаркмье обычно приходил в дом Коррадино или разговаривал с ним во дворце. Коллеги знали, что Дюпаркмье — его покровитель и благодаря ему у Коррадино появился могущественный патрон — сам король.

Должно быть, предстояли деликатные переговоры, требующие праздничной обстановки. В конце концов, почти год прошел с тех пор, как Коррадино приехал во Францию, приближалось назначенное время воссоединения с Леонорой. Коррадино поджал губы. Он больше пальцем не шелохнет без Леоноры. Каждый день он думал о ней, воображал, как они наконец-то заживут вместе. Он будет работать, а она — играть в саду при дворце. Он представлял себе ее милое личико и то, как они привычно будут соприкасаться пальцами и им не будет мешать решетка приюта Пьета. Бессознательно Коррадино протянул руку — он почти чувствовал ее пальчики, прижатые к его жестким пальцам со стертыми отпечатками.

Надеюсь, она не забыла. Я не могу ждать.

Он почувствовал спиной чужой позвоночник под тонким бархатом.

Дюпаркмье.

— Почему здесь? — спросил Коррадино.

— А почему бы и нет?

Произношение не французское. Это не Дюпаркмье. Он услышал превосходный аристократический венето. Так же как и год назад, в кафе «До мори», Коррадино посмотрел в зеркало. Внутренности в животе завязались узлом.

— Прошу прощения за столь необычное свидание, — непринужденно сказал посол Балдасар Джулини. — Мы виделись раньше, и я подумал, что здешняя обстановка вас не оскорбит. Вы помните нашу встречу?

Коррадино проглотил подступивший к горлу ком. Мысли его метались, словно мухи, запертые в бутылке. Он не должен выдать себя.

— Во дворце, ваша светлость?

— Да. Но и раньше, задолго до того. В Арсенале. Вы пришли вместе с отцом. Он подписывал договор на торговлю через Дарданеллы. Насчет шафрана? Или соли? Прошу прощения, подробностей не помню. Зато помню вашего отца, благородного Коррадо Манина. Вы на него похожи, вам повезло. — Посол поерзал на стуле. — А вот в чем вам не повезло, так это в том, что вы, как и он, предали Республику.

У Коррадино упало сердце. Он понял, что все кончено.

Маска сорвана. Я покойник. Что делать? Бежать?

Коррадино быстро глянул налево, направо — на смеющихся посетителей. Любой из них может оказаться убийцей, агентом Десятки. Плохо дело.

— С вами, конечно, все ясно, — продолжил посол, уловив его мысли. — Но если сделаете определенные шаги, сможете спасти дочь.