Зеркало Лиды Саль - [3]

Лида Саль, мулатка, волчком вертевшаяся в кабачке, работала споро, но успевала и слушать, о чем болтают слепой Бенито Хохон и некий Фалутерио, устроитель празднества в честь святой Кармен. Слепец и Фалутерио отобедали и направлялись к выходу. Потому Лида Саль хорошо слышала, о чем они говорят. Тазы с грязными тарелками и кастрюлями стояли почти у самой двери на улицу.

– «Праведники»,. – говорил слепой, суча пальцами перед лицом, словно желая выбраться из сети своих морщин, разорвать паугину слепоты,. – это волшебники, и разве может случиться такое, про что вы толкуете, разве нельзя найти девушек, верящих в колдовство, даже в наше время, когда все мужчины такие охальники. Конечно, друг Фалутерио, много нынче крещений да мало свадеб, и это нехорошо. Много одиноких с детишками, много одних-одинешенек…

– Говорите прямо, беретесь вы за это или нет? Я вас спрашиваю тут в самый последний раз, чтобы знать ваше мнение па сей счет и обсудить его потом с другими членами общества святой Кармен. Праздник-то уже не за горами, и если не найдутся женщины. которые пожелали бы заколдовать костюмы «Праведников», придется нам, как в прошлом году, обойтись без волшебства…

– Языком болтать нетрудно, Фалутерио, дело делать труднее. Если вы дадите мне, старику, подработать и позволите пристроить костюмы «Праведников», тогда я и невест постараюсь найти. Много еще есть девушек на выданье, Фалутерио, много девушек хочет счастливо замуж выйти…

– Трудно это, Бенито, трудно. Уж очень старинное поверье. Нынче народ стал дошлый, кто верит во всю эту ерунду? А насчет вас я думаю, да и все из комитета по празднествам тоже так думают, что наряды «Праведников» лучше всего отдать в ваши руки.. – вы человек нуждающийся, работать не можете.

– Да, да, я сумею найти на них желающих, а то опять ничего не получится, как бывало.

– Ну, я пошел. Считайте, что мы договорились.

– Верю вам, Фалутерио, верю и постараюсь все устроить с Божьей помощью.

Холодная, скользкая рука Л иды Саль, оставив тарелку в мыльной воде, дотронулась до локтя слепого, до рукава его куртки, латаной-перелатаной, ставшей одпой-единой заплатой. Бенито Хо-хон ощутил почтительное прикосновение, замедлил шаги, хотя тоже слеш ил домой, а домом его была вся площадь, и спросил, кто его останавливает.

– Это я, Лида Саль, здешняя судомойка.

– Что тебе, дочка, надо?..

– Чтобы вы мне пособили совсем новым советом…

– Ха! Ха! Ты, значит, из тех, кто думает, что бывают и не совсем новые советы…

– Вот именно, мне нужен совсем новый. Такой совет, который вы дали бы только мне и больше никому, никакой другой. Даже подумать о том не посмели бы. Новый. – это значит, единственный…

– Ну посмотрим, если смогу…

– Речь все о том же… Вы знаете…

– Нет, ничего не знаю…

– Я, как вам это сказать? Страдаю я очень… по одному человеку, а он на меня и глядеть не желает…

– Холостой?

– Да, холостой, красивый, богатый.... – вздохнулаЛида Саль,. – да чего ему искать во мне, судомойке, если он не нашего роду-племени…

– Можешь дальше не рассказывать. Понимаю, чего тебе надо, но если, как говоришь, ты судомойка, не знаю, чем ты можешь расплатиться за наряд «Праведника». Это вещь дорогая…

– О том не беспокойтесь. У меня есть кое-что и подороже. Мне только надо знать, могу ли я получить от вас волшебный костюм и согласились бы вы потом уговорить этого моего мучителя надеть его вдень святой Кармен. Чтобы обрядился он в костюм «Праведника», который я ему пошлю,. – вот самое важное. Остальное сделает колдовство.

– Но, дочка, я не только не увижу его. – я не знаю, где живет кабальеро, какого ты себе выбрала, по ком сохнешь, а значит, я вдвойне слепой.

Лида Саль наклонилась к большому, и морщинистому, и мохнатому, и грязному уху слепца и сказала:

– В доме Альвисуресов…

– А… Ага…

– Фелипито Альвисурес…

– А. теперь вижу, хорошо вижу… Богатого хочешь заиметь мужа…

– Упаси Бог! Вы. – слепой и не можете хорошо видеть, вы видите в моей любви одну только корысть!

– Ну. если не корысть тебе в нем, значит, его твое тело просит…

– Не говорите такие скверности. Его душа моя просит. Если бы его мое тело просило, мне бы жарко делалось, а мне не жарко, как его вижу, наоборот, холодно делается. Сама не своя становлюсь и вздыхаю.

– Это хорошо. Сколько тебе годов?

– Девятнадцать исполнится, а может, и двадцать, кто знает. Эй, уберите руку… Даром что слепой, щупать умеете!

– Знать надо мне, дочка, знать, в самой ли ты поре…

– Так пойдете вы к Альвисуресам?.. Что вы мне присоветуете?

– Как не пойти? Сегодня же надо… А что это ты мне надела на палец? Кольцо?

– Золотое кольцо, немало оно весит…. – Вот хорошо… Вот умница…

– Я даю его вам в счет платы за костюм «Праведника».

– Ты, дочка, сообразительная, но как мне идти к Альвисуресам, если я даже не знаю, как тебя звать…

– Лида Саль…

– Красивое имя, хоть и не христианское. Я пойду туда, куда меня шлет твое сердце. Испытаем волшебную силу. В эту пору с повозок, принадлежащих сеньору Фелипе, сгружают дрова или их чем-нибудь нагружают. Я заберусь на какую-нибудь, так бывало не раз, и меня привезут прямиком к Фелипито.

Слепой

Слепой хотел было приложиться к руке доньи Петронилы Анхелы, нота вовремя отдернула пальцы, и старик чмокнул воздух. Лизанье было ей не по нраву, и потому она не выносила собак.