Зеркало грядущего - [51]

Посланник, весь в холодном поту, дрожащей рукой начертил-таки зеленым мелом на полу пентаграмму, замкнул ее вокруг себя и, пробормотав необходимые заклинания, – выключил колдовское зрение. Мир вокруг мгновенно потускнел и стал казаться пресным, словно полинявшим, но дыхание постепенно восстановилось, сердце перестало скакать как испуганная лошадь, судороги в конечностях помаленьку начали проходить. Он уже готов был приписать все случившееся собственному расстроенному воображению, но вдруг услышал как бесстрастный гулкий голос произнес:

«Мы приветствуем тебя, немедиец!»

Амальрик подскочил, как ошпаренный и заозирался по сторонам, сердце опять забухало как кузнечный молот, по коже побежали ледяные мурашки. Но комната была совершенно пуста.

«Мы приветствуем тебя, немедиец!» – повторил голос, и барон понял, что глас этот звучит у него в голове. Это открытие отнюдь не обрадовало его; за долгие годы своей жизни, дуайен поимел привычку разговаривать как все нормальные люди, с помощью языка. Слушать же собеседника он предпочитал ушами, и его новые свойства ему совсем не нравились, поэтому неудачливый маг стал ползать по полу, ища изъян в пентаграмме, то маленькое отверстие, через которая неведомая сила проникала в его укрытие.

«Твоя пентаграмма совершенна, немедиец. Но ты не сможешь теперь оборониться от нас, – продолжил голос, – пока ты был беззащитен, мы успели поймать твою душу и теперь ты в нашей власти. Ты сделаешь то, что мы велим, иначе сущность твоя будет уничтожена и ты превратишься в животное, а после смерти попадешь в преисподнюю Зандры!»

– Кто ты? – вслух спросил Амальрик, пытаясь не растерять остатки достоинства.

«Зови нас Марной…»

– Но кто ты, Марна?

«Мы – та, кто поможет тебе в задуманном! Мы давно ждали тебя – и вот ты пришел… Поутру ты должен взнуздать лошадь и приехать ко нам…»

– Но куда? Где ты, Марна? «Ты отыщешь путь…»

И действительно, Амальрик ехал так, будто бы дорога была ему хорошо знакома. Так они познакомились с колдуньей.

Нельзя сказать, что барон жалел о том, что все так получилось, напротив, он, как велит обычай, приколол острием кинжала мешочек с солодом, мукой и хмелем к балке на потолке гостевой башни тарантийского дворца – в знак своего обещания принести обильную жертву Митре за его доброту и мудрость. Марна оказалась полезной помощницей – она люто ненавидела короля Вилера и страстно жаждала его смерти, немедиец строил разные догадки, чем же ей так насолил самодержец, но все они, как он сам понимал, были весьма далеки от истины. На смену Вилеру Третьему ведьма прочила принца Антуйского Дома, самонадеянно считая, что сумеет подчинить своей воле Суд Герольда, чтобы он принял надлежащее решение. Вот тут они с Амальриком не совпадали, тому было безразлично, кто из принцев сядет на Рубиновый Трон, лишь бы Аквилония вышла из спячки и вступила в кровопролитную войну с его отчизной. Но так или иначе, раз в луну барон навещал Марну, сообщал ей последние дворцовые сплетни, рассказывал то, что считал нужным, о своих собственных делах. Амальрик не понимал, какая корысть Марне в нем, но благоразумно держал язык за зубами, до поры до времени.

ОБРАЗ МРАКА

Так говори, немедиец, – сказала ведьма, – и горе тебе, если твой лживый язык захотел обмануть Марну…

– Нет, нет! – Амальрик потер горло. – Я хочу рассказать тебе о случае на королевской охоте, когда крики егерей и загонщиков, подняли ото сна огромного валузийского демона, который на тарантийском патуа величается Цернунносом, хотя у меня на родине Бог-Олень зовется Кирнуном…

И он, подробно, стараясь не пропустить ни единой детали, пересказал колдунье вчерашний случай, с опаской поглядывая на застывшую фигуру чернокнижницы, не зная, как она может отреагировать на его рассказ. Но Марна сидела недвижно, лишь иногда слегка покачиваясь, как сухой тростник на ветру.

Когда он закончил, в хижине опять стало тихо, казалось, Марна уснула. Солнце успело пройти четверть небосвода, когда она, наконец, нарушила молчание:

– Может ты и прав, немедиец, – сказала Марна, очнувшись от своих раздумий, – пусть обреченной страной правит безумный король. Знай, страна эта отныне проклята, ибо сказано «…и стал очаг его, дом его, кров его гибнуть от мора, недорода и распри и сгинул очаг его, дом его, кров его в пуще леса Валонского, где хозяин Цернуннос, Бог-Олень. Но убежал пес желтый от поруганного очага того, и помочился он кровью на ножку Крона. И пал трон, пал герб, пал князь, и наступил Час Дракона. И выл на пепелище, костями усеянном, кровью окропленном пес желтый, ибо так решил Цернуннос…» Этот жалкий червь Нумедидес, сын проклятого небом Серьена, властителя Гандерландского, разбудил древнюю валузийскую мощь, и никто не сможет сравниться с ней по силе и противостоять ей. Аквилония обречена страдать под властью безумца и лишь потом Освободитель сядет на Трон-Рубин.

И она поправила прядь волос, выбившуюся из-под расшитой красной шапки. Этот головной убор, так же, как и одеяние ведьмы, поражал своей странностью, он был сделан из войлока и обтянут карминной тканью, унизанной медными бляшками и полосами мелкого речного жемчуга. Более всего шапка напоминала шутовской колпак, от которого откромсали одну верхушку, обстригли бубенцы и перевернули так, чтобы свисающий конец, напоминающий клюв огромной птицы, болтался спереди. По бокам, закрывая уши, которых, впрочем, было не разглядеть под кожаной личиной, качались треугольные висюльки из цветного бисера, а на лобной части были пришиты крохотные кисточки из странного зеленоватого меха.