Зеркало Елены Троянской - [34]

Суон был в мрачном настроении. Он старался не смотреть на Иву; Флитгейл, наоборот, не сводил с неё глаз. Некоторое время атмосфера казалась напряжённой, но Ива разрядила обстановку, сообщив (быть может — слишком легкомысленно):

— В первую очередь, позвольте поздравить вас, мистер Флитгейл. Вашим анонимным благодетелем является лорд Карниваль. Я видела рукописи лорда в его кабинете, и нет никаких сомнений в том, что столь характерный почерк принадлежит его руке. Разумеется, он не смог прийти на им же назначенное свидание в «Микадо», так как после сеанса был уложен в постель своим туберкулёзом. Но у вас всё ещё есть шанс пополнить его фантастическую коллекцию древностей.

Флитгейл теперь с изумлением смотрел на прорицательницу.

— Вот как? Но зачем эти все ухищрения с анонимными письмами? Что ему мешало просто написать мне?

— Он странный человек, этот Карниваль. Вероятно, у него есть некоторые соображения, по которым он желает сохранить инкогнито, приобретая те или иные раритеты.

Ива рассказала о своих наблюдениях за прошедшие два дня, и Суон, казалось, наконец-то оживился.

— И как по-вашему, он мог убить Зулейку? — задал вопрос Суон в конце рассказа.

— Он человек страсти. Да, он везде, где появляется, производит впечатление холодного сноба и человека, равнодушного ко всему, но он не таков, — задумчиво ответила Ива. — Он совсем не таков. То, как он разговаривал со своим секретарём, показало его человеком страстным. Ах, да, если вы спрашиваете, мог ли он физически убить Зулейку, то — да. Мог, я уверена в этом.

— Но я не вижу смысла. Что общего может быть у Карниваля и цирковой гадалки? «Некие предметы»? О, боже, а ещё и этот беглый псевдо-доктор Купер! — Суон изложил то, что стало ему известно об убийстве в отеле. — А что коллекционирует Карниваль?

— Всё. Всё, что достойно восхищения. В основном — древности, но такие разные… — Ива сжала виски ладонями и затрясла головой, отчего подвески на эгрете тревожно заплясали. — Нет, мне положительно надо было ехать в Бат. Сегодняшнее усилие привело меня в ужасное состояние. У меня раскалывается голова… Да, конечно. Он — страстный собиратель, но его коллекция очень разношёрстна, и при этом он очень привередлив. То зеркало, которое для него купили вчера на аукционе, могло бы украсить любой музей, а он швырнул его, словно какую-то пустяковину.

— Хотел бы я теперь получить письмо от Карниваля, — задумчиво сказал Флитгейл. — Тогда я мог бы, наконец, встретиться с ним, и мы бы точно знали, что ему нужно.

— Да, это было бы прекрасно. Но рискованно. Если предположить, будто он убил Зулейку, что ему стоит убить вас, когда он получит желаемое? Если, конечно, вы согласитесь оказать ему помощь, — заметил Суон.

— А я нашёл списки, которые писал Купер, хотя, конечно, они теперь не нужны, — Флитгейл поднялся, вынул из ящика стола толстую тетрадь и показал её присутствующим. Суон особого интереса не проявил, а Ива, казалось, углубилась в чтение бесконечных описаний фрагментов осыпавшихся фресок, архитектурных деталей и предметов из раскопок.

— Какой всё же странный этот лорд Карниваль, экая амбициозная личность… С его положением, с его богатством — право, эти рассуждения о ничтожности денег кажутся лицемерием, — рассуждал Суон, оглядывая спартанскую обстановку гостиной Флитгейла. — Молодость и власть… Чего ещё не хватает лорду Карнивалю? Интересно, чего ему ещё угодно?

— Молодость и власть? Да, пожалуй, есть ещё одно, — то, чего нельзя купить за деньги, — согласно кивнул Флитгейл, замолк, и они с Суоном многозначительно переглянулись, не решаясь озвучить свою догадку.

— О, я тоже подумала об этом, — тоном будничным и безразличным откликнулась Ива, отрываясь от археологических записей, — но зачем, боже милостивый, Карнивалю любовь?

* * *

— Дорогой Суон, я должна попросить у вас прощения за тот… за тот случай с фотографией. Фотографией на вашем столе.

Ива и Суон шли по Дорси-лейн, оставив Флитгейла с его книгами. Ива попросила Суона прогуляться, прежде чем поймать кэб, и теперь они медленно шагали по узкой, плохо освещённой улочке. Рука Ивы лежала на локте инспектора, и она шла, очень прямо держа спину и лишь наклонив голову так, что изгиб её тонкой шеи сзади плавно спускался в чёрный меховой ворот, отливая золотом в свете электрических фонарей.

— Это не зависит от моей воли. Иногда я просто знаю. Не спрашивайте меня — как. Знаю, и всё. Передо мной могут сидеть двадцать человек, и я не буду даже думать о них, но вдруг обнаружу, что о ком-то из них я знаю. Иногда больше, чем мне хотелось бы, — горько усмехнулась ясновидящая. — Иногда мне приходится делать усилия, как на этих сеансах с записками: В основном это трюки и простая логика. Но иногда… Впрочем, я не о том. Я не хотела причинить вам боль. Если бы я могла как-то облегчить ваши страдания… Но вы вряд ли захотите слушать меня после этого.

Суон не знал, что ответить. Он несколько раз кашлянул, помотал головой.

— Простите, я… я не знал, что это так… так серьёзно в самом деле. Я был не готов…

— Да-да, я поступила дурно, — мягко посетовала Ива, — но вы должны знать, Суон, что вы — незаурядный человек. Я счастлива встретить вас.