Зеркало души - [84]

— В Японии есть поверье, что если сложить тысячу журавликов, то самое странное желание исполнится. Это девятьсот двадцать седьмой, — пояснил он, складывая хвостик и клювик и откладывая журавлика ко второму. — Но если честно, это уже скорее привычка, когда находится свободное время, складывать журавликов. — Он взял палочки, уверенным движением расщепил у основания, сложил руки словно в молитвенном жесте и провозгласил, — итадакимас!

Я хмыкнула, понимая, о чём идёт речь, и тоже взяла палочки. Вопрос был произнесён, оставалось дождаться ответа, поэтому спокойно ела, оголодав за последние сутки.

— Так. — Сев промокнул губы салфеткой. — Я для начала расскажу то, что и так известно, а потом свою версию рождения мира. Итак, в начале всего был Хаос и два абсолютно разных мира. Вашего, — он повёл рукой, словно приглашая меня приглядеться к окружающему, — и нашего. Вы, дети этого мира — венефы. И ваша сила — это выдох вашего мира. Мы — дети другого мира, и наша сила — вдох. Два этих мира — отражения друг друга и словно лёгкие, без одного не будет и другого. Вы — берёте силу в себе, и вас очень мало, не больше двух тысяч по всему миру. А поэтому ваш мир техногенный, из-за отсутствия силы.

— Или наоборот. Развитие технологии повлекло потерю веры и отрыву от природы. Наша сила напрямую зависит от внутреннего состояния, а поэтому наша аура ровная, округлая. Мы идём путём Ясара и поклоняемся солнцу, все религии мира благословляют его, — я знала об этом из книги, поэтому задумчиво ковыряла палочками салат.

— Мы берём силу извне. И в нашем мире такая способность есть почти у каждого второго, и поэтому порой возникают ограничения в использовании энергии, потому что мы не можем её сами вырабатывать. Поэтому наш мир застрял где-то на уровне вашего средневековья, когда была высока связь с природой и ведьм часто жгли на костре. Ведь только природа может восстановить баланс нашей силы. Поэтому и аура наша бугристая, игольчатая, с завихрениями, нестабильная, как нестабильна наша сила. Вот и чувства читать нам легко ваши, потому что вы выбрасываете свою энергию вместе с эмоциями, а мы, как вскрытый вакуум в лампочке, затягиваем с хлопком воздух, энергию и ваши эмоции за компанию. — Он заглянул в чашку с зелёным чаем, отогнал чаинку, и долго пил, стараясь не обжечься.

— Понятно, — потянула я. — Если так всё замечательно, то почему венефы и инкантары воюют?

— Хотя бы потому, что мы друг друга боимся. Вы дали клятву свету, мы — Астари, луне и тьме. Ну и ещё одна деталь. Ты знаешь, как умер Ясар и почему сила Первых почти исчезла?

— Умер, сражаясь с Хаосом и отдал все силы? — сказала я, уже сомневаясь в прочитанных знаниях.

— Официально, да. Но на самом деле его убила Астари, и ваш орден так и не простил это нашему, — я тихо охнула, расплескав из чашки чай, а он сочувственно пододвинул мне салфетки. — Теперь про нашу версию происхождения мира. Не утверждаю, что наша трактовка правильная, но и ваша вызывает сомнения. Первых было не девять, а восемнадцать, и они были богами. Сражаясь с Хаосом, они пропустили возникновение конфликта внутри ордена, в результате чего девять из них стали инкантарами, и основали культ ночи, и девять стали венефми, поклоняющимися солнцу, а мир оказался разорван на два, соединённых одной пуповиной.

Когда Хаос был заточен, были обнаружены люди, не имеющие силу, но являющихся по сути оболочкой духов Хаоса. Венефы пытались их уничтожить, думая, что они опасны, больше всего зверствовал Ясар, но Астари его убила, и люди остались жить, правда, из-за победы нашего ордена — они живут в вашем мире.

— Не верю, — я со странной грустью посмотрела на Сева и повторила, — не верю. Хочешь сказать, что Ясар был сумасшедшим божком?

— Я и не говорю, что наша версия идеально правдива, — пожал плечами он. — Не хотел очернять имя вашего Бога. Что-то ещё хочешь узнать?

— Нет. Вроде, — я неопределённо пошевелила пальцами ног, чувствуя, что согрелась, сомлела и надо как можно скорее растрясти завтрак, плавно перетёкший в обед. — Ну что, сбегаем?

— Пора бы, — согласился Север, улыбаясь.

— Тогда на счёт три хватаем куртки и к выходу. А дальше — бежим! — я задорно показала «Викторию» и понеслась к дверям. Север не отставал, и поэтому нас никто не успел задержать, лишь возмущённые нашей наглостью люди посылали проклятия вслед. Я только раз оглянулась, благословляя заведение знаком света, а значит, гарантировала им удачу и посетителей на ближайший месяц.

Пробежав пару километров, мы остановились отдышаться в ближайшей подворотне.

— Не… думал… что ты… такая… чумовая. — Север выравнивал дыхание, держась рукой за стену дома.

— А то, — выдохнула я, держась за бок рукой и расплываясь в улыбке. — Знал бы ты, сколько раз нас так ловили и сколько залогов за нас отдали родители. Хорошо ещё, что папа о большей части не знал. А то зарубил бы, как Бульба своего сынка. Он же у меня прокурор. А мама — адвокат. Вот семейка. Ну что, хочешь ещё куда-нибудь?

— Только где бесплатно, — лукаво улыбнулся Сев, приглаживая длинные, разметавшиеся от бега волосы. Я для вида задумалась.