Зеркало души - [38]

Опять кошмар.

Огромный зал с высокими потолками, вход в него теряется в темноте. Я чувствую, что позади меня кто-то есть, но мне до жути не хочется оборачиваться, с каждой секундой становится всё невыносимей, и я просыпаюсь.

Отдышавшись от ужаса, я уснула вновь.

Лишь поздним вечером я, с ноющими ногами, выбрала очередную книгу из стопки и начала читать. И Провидению было угодно, чтобы я взяла именно тот том, в котором подробно описывался ритуал, как взламывать купола защиты!

Через час я уже знала всё. Какие руны чертить, какие предметы понадобятся, что нужно делать. Оставалось лишь основательно подготовиться, и морально, и физически для давно задуманного побега.

На следующий день занятия с учителем возобновились.

— А вы можете воскрешать мёртвых? — это мой вопрос Бенедикту. Он вернулся утром, уставший и недовольный, однако это не помешало ему сразу же собрать нас на занятия. Сегодня он рассказывал нам о мироустройстве с точки зрения венефов и торопился, словно его кто-то подгонял. Он поведал, а другого слова и не подобрать, о том, что существует параллельный мир, близнец или отражение, подобный нашему, но населяют его инкантары. А между нашими мирами, соединёнными в одной бесконечной точке, узким канальцем огромных песочных часов, находится Ничто, пустыня, которая именуется Смертью в обоих мирах. За печатями, скрывающими это место, находится серые пески, куда уходят души умерших, и легендарный Храм Ристалищ, точнее будет, если назвать его лабиринтом, пройти который удавалось лишь единицам. Существует предание, что храм этот был построен Богами, и если дойти до самого сердца лабиринта, Sancta Sanctorum, и помолиться, то желание молящего будет исполнено.

Бенедикт рассказывал ещё много чего, Даниэль и Вадим тихо шушукались, обсуждая услышанное, но почему я задала именно этот вопрос, затрудняюсь ответить.

— Нет, я не умею, и ни один из венефов не может этого делать. Некроманты… ты о них подумала? — Бенедикт задумчиво смотрел на огонь, разожжённый в камине, не оглядываясь на нас. — Инкантар считают тёмными, злыми, именно потому, что только их земли рождают следующих тропой Смерти. Но дар этот редкий. Когда живое существо умирает, печать на Вратах начинает светиться, и свет её горит, пока душа не пройдёт дорогой смерти, некроманты же могут приостановить её свечение, могут поймать и поработить душу, облечь её себе на служение, могут использовать оставленные жизнью тела в своих целях, восстановив облик, портрет умершего.

Но заставить Врата отпустить живое, вернуть дух в тело способны лишь очень сильные некроманты, и цена за воскрешение может быть очень высока. Всегда существует вероятность, что неосторожный инкантар сломает печать, и вход в пустыню Смерти останется открытым, выпуская в оба мира преображённые души умерших.

— А сильный венеф не сможет сделать так же? Воскресить и запечатать? — появление в деле личного интереса заставило задавать неосторожные вопросы, но соблазн был слишком велик.

— Мы используем силу в ином направлении. — Бенедикт внимательно на меня посмотрел. — И никому не под силу вернуть тех, кто умер давно. Некроманты получили силу управления печатью в обмен на свой дух, в результате сложного обряда, который навсегда лишает их возможности вернуться в привычный круговорот жизненной энергии.

— Но ведь Вратам всё равно, какую жизнь она получает. Всегда можно произвести обмен. Свою жизнь на чужую. Если всё вовремя сделать, — тихо сказала я, потирая ноющий висок.

— Кто тебе сказал об этом? — учитель остановился напротив меня и уже не скрывал насторожённости. Я же, чувствуя его вопросительный взгляд, очнулась от размышлений, в ушах стоял ещё звук собственного голоса, но о чём я спросила, уже не помнила.

— Что? Я что-то сказала? Прости, я задумалась, — покаялась я, невольно ёжась от направленных на меня взглядов.

— Хорошо, — он всё ещё задумчиво смотрел на меня, потом прошёлся по кабинету. — Что ж… — И он продолжил нам рассказывать о разнице между миром венефов и инкантар.

Закончив лекцию, мы ещё немного потренировались в полете и выращивании крыльев. Было занимательно смотреть на Дана, ангельская внешность которого дополнялась парой белоснежных крыльев, но качество полёта оставалось на уровне камикадзе-профессионала. У меня получалось немногим лучше, пусть и на мой субъективный взгляд. Остальное время мы провели, занимаясь отдельно, так как Бенедикт в очередной раз исчез, решая срочные дела.

Целый день мне не давала покоя одна мысль. Сегодня утром в кабинете Бенедикта я заметила над камином маленький кинжал с рунами, идеально подходивший для обряда, о котором я прочитала накануне. Ещё тогда мне в голову пришла идея одолжить его на время, а затем вернуть, как только я сама вернусь. Размышляя над морально-этической стороной своего замысла, я ходила по комнате и напевала какой-то прилипчивый мотивчик. Раньше нужно было дождаться очередной отлучки Бенедикта, единственная проблема была в кинжале, ну а теперь, когда пробный экземпляр был найден, оставалось только его позаимствовать. Можно было бы попросить у владельца, но, не сомневаюсь, моя просьба вызвала бы град вопросов, а рисковать я не могла, поэтому, честно говоря, я собралась украсть кинжал. Я попыталась было его телепортировать, но мои паранормальные силы в этот раз дали сбой, хотя я пыталась несколько раз. А раз гора не идёт к Магомету, то Магомет должен отправится к ней сам.