Зеркало души - [124]

— Воспитывает вас? — облегчённо рассмеялась я. — И правильно.

Я сбросила обувь и вприпрыжку помчалась на кухню. Мама что-то готовила, я догадывалась, что для нас.

— Мама! — я подпрыгнула и повисла на её шее, она явно не ожидала такого бурного приветствия и едва не упала, хохоча, чмокнула меня в макушку, а я закружила её по кухне. Я с удовольствием заметила, что сейчас мы с ней уже одного роста, значит, за то время, пока мы не виделись, я подросла.

— Как ты? — мама отстранила меня и оценивающе оглядела. — Отлично выглядишь.

— Ага, — согласилась я, прижимаясь обратно, вдыхая знакомый с детства запах. В этот момент на кухню прошёл Север, а следом за ним Даниэль. Я уже хотела со смехом поинтересоваться, как вели себя парни, как мама вдруг побледнела, словно увидела приведение. Смотрела она на Севера, а тот на неё, причём в его взгляде появилось узнавание.

— Даниэль, тебе с твоим другом сейчас лучше прогуляться, — не оглядываясь, произнёс он.

— Что? — Дан непонимающе попытался его обойти, но Сев загородил вход на кухню.

— Дан, сходите в магазин, — я быстро сообразила, что происходит что-то, куда их лучше не вмешивать. — Деньги должны быть на полке возле зеркала.

Дан что-то недовольно пробурчал и послушался. Со мной он спорить не хотел.

— Что не так? — когда парни ушли, я спокойно намешала себе чая с сахаром и уселась за стол.

— Попробуй спросить у своей матери, — холодно посоветовал Север. Он продолжал стоять на входе, скрестив руки на груди. Я оглянулась на маму, та, заломив руки, вдруг опустилось на одно колено. — А вот и ответ.

— Что? — я подскочила со стула, от былого спокойствия не осталось и следа.

— Твоя мать инкантар, — это прозвучало как приговор. Я замерла, не зная, что делать и даже что думать. — Но как ты оказалась в этом мире? Твой сит не имеет права менять местоположение. И… — Север многозначительно посмотрел на меня. — Иметь детей.

— Да объясните же в чём дело! — не выдержала я. Сев сделала матери знак, та встала с колен и села на предложенный стул.

— В мире инкантар существует строгая кастовая система — ситы. Отличие нашего мира от вашего в том, что у нас почти все имеют возможность использовать силу, а ресурсы ограничены. Поэтому появились пять категорий сословного деления. Вайна, дословно это слово можно перевести на ваш язык как «первые», — элита, аристократы, по сути своей жрецы Астари. Они пользуются неограниченной свободой перемещения и могут использовать силу без ограничений. За всю историю, в орден всегда входили люди из этой касты, и я сам принадлежу ей. Ещё один класс — релы. Примерно это переводится как «дважды рождённые», поскольку они проходят особый обряд инициации, связывающий их силы. Это класс воинов, армии, следящей за порядком, они не имеют права пользоваться энергией. Ещё одна каста — мьёма — это дети, не достигшие 22 лет и старцы, достигшие 60 лет. В нашем мире своеобразная система образования, дети с трех лет живут и воспитываются отдельно от родителей. В эту касту не входят лишь дети и старики вайны, они остаются в кругу семей. Они имеют право ограниченно использовать силу, часто, не используют её вообще в силу возраста. Каста сомарии — это почти все остальные, земледельцы, скотоводы, торговцы, ремесленники. Они имеют право использовать силу примерно вполовину меньше вайнов и привязаны к одному месту. Пока всё ясно? — Я кивнула в ответ на вопрос Севера.

— Но ты сказал что классов пять, а назвал четыре, — я начала понимать, что к этому последнему, пятому классу и принадлежит моя мать.

— Это каста аая, отверженные. Это выходцы из любого класса, включая вайны, нарушившие Закон. Они не имеют права рожать детей, заниматься каким либо делом, кроме обучения мьёма, им запрещено использовать силу, кроме как для обучения, они не имеют права на добровольное перемещение. — Каждое слово было как приговор, я не смотрела на Севера, пытаясь осмыслить и принять всё, что он сказал. — Как ты оказалась в этом мире, Сейя? — Я сначала подумала, что это какое-то оскорбляющее наименование, и лишь взглянув на маму, поняла, что это её настоящее имя.

— Я была релом, как ты помнишь, когда отказалась убить одного венефа, меня изгнали и лишили права имени. Потом этот венеф помог мне бежать в этот мир, и я осталась здесь.

— Твой ребёнок всё равно должен был родиться инкантаром. — Сев покосился на меня. — Или…

— Нет, Ангелина моя дочь, — мама вздохнула. — В тринадцать лет я получила второе рождение, меня лишили даа. — Она непроизвольно потёрла уродливый шрам на левом запястье. Теперь я поняла, что там когда-то был знак Луны. — А когда я попала в этот мир, я окончательно отказалась от даа, чтобы меня никогда не нашли. Поэтому мой даа не повлиял на даа дочери.

— Что такое даа? — подала голос я, запутавшись в объяснениях.

— Сложно перевести на этот язык, примерно это значит «прикосновение бога», «дух» и «закон», проще говоря, это и связь с энергией твоего мира, и символ на твоей руке — свидетельство этой связи, — объяснил Север, а мама кивнула, соглашаясь. — Кто отец?

Мама вдруг вздрогнула и умоляюще посмотрела на него, но Сев спокойно встретил её взгляд.