Зеркало для героев - [15]
— Что это, мама? — Присцилла рассматривала на свет прозрачную жидкость под притертой крышкой.
— Я помню, как умирала твоя бабушка, — невпопад ответила мать. — Ужасно, совсем не по-христиански. Два года назад, когда я нащупала у себя в груди первый большой узел, я достала цианид у знакомого ювелира в Лондоне. Хотелось иметь выбор, даже если он между болью и грехом. Но теперь, в самом конце, я не выберу грех.
Она протянула руку и погладила дочь по щеке. Присцилла сидела рядом на кровати, беременный живот натягивал платье.
— Спрячь пузырек, Прис, — попросила мать. — Не отдавай, даже если я умолять буду. Потом мне в гроб положишь.
— Присцилла! — громко позвал Джеремайя из гостиной. Прис вздрогнула, хотя это был лишь первый год после их свадьбы и он ее еще толком не бил — ну, не считая редких пощечин и щипков.
Мать заметила, заплакала.
— Прости меня, Прис, — сказала она. — Не надо было тебя замуж заставлять… Я как лучше хотела…
Она трижды просила Присциллу вернуть пузырек. Но когда приступ проходил, каждый раз благодарила, что дочь не отдала.
Утром ее последнего дня Прис улыбнулась молочнику и сказала, что да, дождя, наверное, сегодня не будет. Когда она вернулась на кухню, Джеремайя отвесил ей за это такую пощечину, что кожа на скуле лопнула. Он ушел в лавку, а Присцилла баюкала у щеки ледяной компресс и старалась не плакать.
Мать открыла глаза, наконец не замутненные болью, и долго смотрела на нее.
— Пять капель — быстрая смерть, — сказала она. — Чем меньше, тем дольше. Если всего каплю, то будет мучиться, но коронер не поймет. Цианид впитывается в кожу, надевай перчатки.
— Мама! — всплеснула руками Присцилла. Но мать закрыла глаза и больше уже их не открывала.
Присцилла, стоя у гроба, собиралась положить пузырек матери в руку. Но не положила.
Джеремайя мечтал о большой семье — выводке послушных, опрятных мальчиков в бархатных костюмчиках. Когда доктор сказал, что детей у Присциллы больше быть не может — телу дорого дались первые роды — муж начал бить ее по-настоящему.
Всегда продуманно, аккуратно, чтобы не сильно повредить.
Всегда за дело — когда она была в чем-то виновата.
— Смотри, что ты заставила меня сделать, Прис, — говорил он. — Я не хочу делать тебе больно, но долг мужа — воспитывать жену.
Он лгал. Ее боль распаляла в нем желание, он пользовался своими супружескими правами страстно и подолгу.
Он вступил в наследство ее матери — теперь коттедж принадлежал ему, ведь Присцилле, замужней женщине, владеть имуществом не полагалось.
— Мы поедем в Сингапур, — говорил Джеремайя, сидя за столом и разбирая письма. Он любил хорошую бумагу, перьевые ручки, запах чернил. — Мой торговый партнер обещает, что уже через три года мы сможем удвоить капитал. Я поеду первым, все подготовлю. Буду тебе писать, как и что.
Присцилла смотрела, как он заклеивает письма, проводя языком по полоске клея и придавливая уголок. На следующий день она купила на почте большой конверт из лучшей кремовой бумаги и старательно подписала его на свой адрес. Надела перчатки и добавила в ложку клея одну каплю из синего пузырька. Кисточкой нанесла на полоску на конверте и высушила. Кисточку, ложку и перчатки сожгла в тлеющей в глубине сада груде зимнего мусора. Перед отъездом отдала конверт мужу.
— Я буду очень-очень ждать этого письма, — с замирающим сердцем сказала она. Муж был тронут и обещал написать, как только приедет.
— Смотри, что ты заставил меня сделать, Джеремайя, — прошептала она, когда его поезд отошел от перрона.
Присцилла открыла глаза, села и дернула шнур звонка у кровати. Через пару минут, кланяясь, вошла молодая китаянка.
Если мадам желает отправить письмо в Англию, то кто-нибудь из служащих отнесет его на почту. И позаботится о конверте и марках, если мадам некогда. Нет, она здесь работает не очень давно, чуть больше трех месяцев. Горничная, бывшая до нее, к сожалению, неожиданно скончалась. Слабое сердце бывает даже у совсем молодых женщин. Очень печально — ведь у бедняжки Саомин, говорят, осталось двое малышей. Жаль, что мадам расстроилась.
Поклонившись, девушка вышла.
Прис прижала руку к груди, мир бился в тяжелом ритме ее сердца.
— Саомин, — сказала она в пустоту. — Прости меня. Пожалуйста, прости. Я их найду.
Она переоделась и вышла в белую жару сингапурского вечера, полную сырых и горячих запахов, многоязыких криков торговцев, смеха и разговоров гуляющей публики. Швейцар в дверях отеля махнул рукой — и к Присцилле из толпы ожидающих неподалеку с повозками подбежал рикша, крепкий молодой малаец в белой соломенной шляпе. Присцилла уже ехала на таком из порта, и хотя то, что в повозку запряжен человек, по-прежнему казалось ей странным, она залезла в маленький экипаж.
Рикша тут же двинулся с места, будто сам знал, куда ее везти. Присцилла вспомнила, как на пароходе Юджин рассказывал ей о буддийском «потоке» — течении под поверхностью мироздания, которое, если с ним не бороться, приводит все вещи к равновесию. Она мысленно попросила Саомин ей помочь, направить поиск. И немного помолилась. И чуть-чуть, украдкой, опять подумала о Юджине Монке.
Повозка остановилась — рикша пережидал обоз с рыбой. Повернув голову, Присцилла увидела знакомую неказистую фигуру — служанка миссис Ли с парохода стояла на углу с баулом в руках и с выражением страдальческой покорности на широком лице. Присцилла поймала ее взгляд, махнула рукой. Женщина подошла.
Возможно, это лучший из всех моих когда-либо написанных рассказов. Возможно, я лучший ещё не написал. Опубликован в журнале "Мир фантастики", Москва, за 10/2011 . Также опубликован в журнале "Чайка", Балтимор. за 10/2011.
«Я устарел шестого апреля, во вторник, в семь часов вечера по Москве. Даша так и сказала Алексу:– Пит устарел, милый. Я вчера проконсультировалась с представителем компании. Говорит, что надо менять. У них проблемы с совместимостью версий, апгрейд, по его словам, нежелателен. Новая модель обойдется нам вполцены – они заберут Пита в счет оставшейся половины.– Бог с ней, с ценой, – услышал я голос Алекса. – С Настей как быть?..».
«В звездную рождественскую ночь, ступая босыми пятками по снегу, из цирка Честняги Аршамбо ушла Удача. Она выбралась из-под полога шапито, с минуту постояла, прощаясь, и по тающему под ногами насту заскользила через Марсово поле на свет фонарей с улицы Бурдонне.Удача ушла вслед за переманенным в заведение Арно укротителем синьором Караччоло, двумя его медведями, макакой и наездницей мамзель Фрике, которую синьор укрощал по ночам, в свободное от медведей время…».
Многое изменилось в Хармонте с тех пор, как сталкер Рэдрик Шухарт вынес из Зоны «Золотой шар»…Нет Рыжего, умер Гуталин, уехал из города Дик Нунан. «Черные брызги», «пустышки» и «булавки» приносят скупщикам хабара уже новые сталкеры. Весь теневой бизнес подмяла под себя криминальная империя Карла Цмыга – сталкера по кличке Карлик, когда-то женившегося на красавице Дине Барбридж. Подросла дочь покойного Гуталина – Сажа, вернулся в город эмигрант Ян Квятковски, по кличке Джекпот, прибыла выдающая себя за журналистку дочь Дика Нунана Мелисса, накопил силы клан наркобарона Стилета Панини.Но главное – изменилась сама Зона.
«Я вхожу в класс, спотыкаюсь о порог и с трудом сохраняю равновесие.В группе раздаются привычные смешки: в прошлый раз я, помнится, действительно-таки навернулся. Ловлю падающие очки, цепляю их на нос и иду к доске. На ней надпись: «Птицерон – болван». Птицерон – это я, Андрей Иванович Птицын. Кличку придумал душа группы, староста и гитарист Женька Басов, надпись сделана им же. Женька трижды пересдавал мне речи Цицерона, и, следовательно, надпись справедливая. Стираю ее тряпкой и поворачиваюсь к аудитории. На мне синий пиджак, приобретенный в комиссионке пятнадцать лет назад, мятые брюки в клетку оттуда же и красно-желтый с обезьянами галстук.
«Самая страшная книга» рекомендует!Добро пожаловать в царство тьмы. В этих краях под масками героев скрывают уродливые лица коварные злодеи, здесь обитают черные маги и кровожадные демоны, и любой, даже очень осторожный, шаг таит смертельную опасность.Добро пожаловать в царство тьмы. Антология «Темные» – это собрание мрачных и жутких историй в жанрах dark fantasy, городского фэнтези, магреализма и хоррора, которые никого не оставят равнодушными.Добро пожаловать в царство тьмы. Антология «Темные» – это произведения от авторов, получивших известность благодаря проекту «Самая страшная книга», и от составителя Парфенова М. С., создателя бестселлеров «13 маньяков» и «Хеллоуин».Добро пожаловать в царство тьмы.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Рассказ был написан для сборника «1865, 2015. 150 Jahre Wiener Ringstraße. Dreizehn Betrachtungen», подготовленного издательством Metroverlag.
Проза Ильи Крупника почти не печаталась во второй половине XX века: писатель попал в так называемый «черный список». «Почти реалистические» сочинения Крупника внутренне сродни неореализму Феллини и параллельным пространствам картин Шагала, где зрительная (сюр)реальность обнажает вневременные, вечные темы жизни: противостояние доброты и жестокости, крах привычного порядка, загадка творчества, обрушение индивидуального мира, великая сила искренних чувств — то есть то, что волнует читателей нового XXI века.
Новый, четвертый сборник серии «Зеркало», как и предыдущие, состоит из парных рассказов: один написан мужчиной, другой – женщиной, так что женский и мужской взгляды отражают и дополняют друг друга. Символы, которые определили темы для каждой пары, взяты из скандинавской мифологии. Дары Одина людям – не только мудрость и тайное знание, но и раздоры между людьми. Вот, например, если у тебя отняли жизнь, достойно мужчины забрать в обмен жизнь предателя, пока не истекли твои последние тридцать шесть часов.
В этой книге каждый рассказ – шаг в глубь лабиринта. Тринадцать пар историй, написанных мужчиной и женщиной, тринадцать чувств, отражённых в зеркалах сквозь призму человеческого начала. Древние верили, что чувство может воплощаться в образе божества или чудовища. Быть может, ваш страх выпустит на волю Медузу Горгону, а любовь возродит Психею! В лабиринте этой книги жадность убивает детей, а милосердие может остановить эпидемию; вдохновение заставляет летать, даже когда крылья найдены на свалке, а страх может стать зерном, из которого прорастёт новая жизнь… Среди отражений чувств можно плутать вечно – или отыскать выход в два счета.
В рассказах тринадцатой книги серии «Зеркало» – приключения и драмы, философские размышления и красивые фантазии, рискованные авантюры и обдуманные. Герои живут, любят и находят выходы из самых невероятных ситуаций в далеком космосе и советской воинской части, на чужой планете и в старой русской усадьбе. «Все в этом мире есть число» – говорил Пифагор. «Вселенная движется по нескончаемо повторяющимся циклам от единицы до девятки» – вторит ему нумерология.
У воды множество форм. Это и мрачные грозовые облака, и безмятежность заснеженных полей севера, и неудержимый поток горной реки, и первый лёд – прозрачный и хрупкий… Вода – самое беспощадное зеркало, что выявляет и доблести, и пороки. Не клянись на крови, не проливай слёз – вглядись в зеркало воды, слушай её рассказы.