Зеркало Деметры - [17]

Сумароков молчал, цепко уставясь Бориславу в глаза. Думал. Прикидывал что-то.

Борислав почувствовал себя увереннее.

– На всякий случай: если я отсюда не вернусь… Не морщитесь. Я не предполагаю, что лично вы способны на убийство, но ведь при крайних обстоятельствах люди иногда идут на крайние меры… Так вот, в этом случае система Радуги будет закрыта и подвергнута карантину. Все полеты в нее и из нее будут приостановлены, все нуль-порталы – заблокированы под любым предлогом. И сюда прибудет авральная команда. Но до такого ведь не дойдет?..

Сумароков молчал.

– Антон Павлович, поймите: игра сделана. Дальше скрывать то, что произошло, у вас в любом случае не выйдет. А я вам предлагаю относительно почетный выход.

Теперь они молчали оба. Борислав не считал нужным торопить собеседника. Сумароков – не дурак и не юнец, он уже наверняка отбросил все нереальные варианты. Пусть додумает.

– Аварию вы устроили специально? – теперь голос Сумарокова был чуть надтреснут.

– Да. Я решил, что это самый быстрый способ к вам попасть.

– А если бы вас не подобрали?

– Я рискнул.

Борислав только сейчас заметил, что глаза у Сумарокова ярко-голубые.

– Антон Павлович…

– Да, – Сумароков встал. Видимо, он привык расхаживать взад-вперед во время своих семинаров. – Хорошо. Я не могу сейчас спросить Робийяра, но, похоже, вы правы… Лучшего выхода нет. И время что-то решать – наступило… Скажите, – он остановился и повернулся. – А вы сами не боитесь?

– Боюсь, – сказал Борислав. – Но неизвестности я боюсь еще больше.

Сумароков резко кивнул и сел.

– Итак, кто они?

Сумароков медлил с ответом. У Борислава возникло чувство, будто перед ним дверь. Маленькая тяжелая чугунная дверь, которая очень медленно открывается, открывается, открывается…

11 июня 97 года Звездолет «Руслан»

– Борислав, вы знаете, что такое вариохроника?

Теперь Сумароков был спокоен и печален. В зале совещаний «Януса», куда они прошли из палаты, никого не было.

– Э… Видимо, нет.

Сумароков вздохнул.

– Кто вы по образованию?

– Я историк.

– А… Это может быть кстати. Я вообще начинаю думать: наверное, все-таки хорошо, что вы здесь… Ладно. Про физику постараюсь кратко. Лет тридцать назад стало окончательно ясно, что время нашей Галактики – это, на самом деле, очень сложная структура. Есть, скажем, зоны, где время течет очень медленно – их называют брадихронами. Есть, наоборот, тахихроны. А есть, по-видимому, и ретрохроны, где ход времени попятный… Это было открыто в ходе нуль-экспериментов, но быстро выяснилось, что такие зоны существуют во Вселенной и помимо нас. И в результате возникла целая ветвь физики, занятая изучением разнообразных вариохронов, областей с переменным временем… Ну, какое-то время вариохроника была в основном делом теоретиков. Самое большое, что получалось – это составлять карты. Тоже, впрочем, интересное занятие.

– Древнее, – сказал Борислав.

Сумароков с интересом взглянул на него.

– Да. Пожалуй… Ну так вот. Постепенно стало понятно, что брадихроны ветвятся. Почти как реки: несколько протяженных брадихронов собираются в один более мощный… И вот когда это выяснилось – возникла идея. Создать корабль, способный пройти по брадихрону вниз.

– До устья?

Сумароков кивнул, поджав губы.

– Как назывался корабль?

– «Руслан». Так вышло, что его собирали именно здесь, на орбите Радуги. Это был уникальный звездолет. Темпоральный люгер с форсированным Д-двигателем и гиперполевой броней. Он был способен выдержать даже попадание в тахихрон, которое вообще разрушительно для чего угодно… И вот когда он ушел в свою первую экспедицию… Когда он ушел – тут-то все и случилось.

Звездолет «Руслан» (продолжение)

31 мая 96-го года «Руслан» вошел в один из истоков ветвящегося брадихрона, расположенного в темной зоне в дальней части галактического рукава Ориона.

Иглообразный корпус «Руслана» нес на себе решетки нейтринных отражателей: защита, дававшая некоторую надежду выжить даже в темпоральном шторме. Еще ни один земной корабль никогда не входил в зону переменного времени насколько глубоко. Экипаж следил за приборами, готовый к любым неожиданностям.

3 июня по бортовым часам «Руслан» вышел из устья брадихрона. Теперь вокруг была знакомая чернота самого обыкновенного космоса, в которой светили самые обыкновенные звезды, в основном относившиеся к спектральным классам G, K и M. Получив заверения физиков, что никаких угроз не наблюдается, капитан корабля Курт Хартманн принял решение отключить отражатели и лечь в дрейф. Надо было осмотреться.

Астроном Луиджи Феррари довольно быстро провел начальную привязку, из которой следовало, что за свое путешествие «Руслан» сместился в пространстве очень слабо. Кое-кто из экипажа даже высказал по этому поводу разочарование. Завязалось обсуждение, в котором предлагались разные идеи о том, куда стоит двигаться дальше.

И тут подал голос навигатор Вуонг Чан. В окрестности «Руслана» появился корабль.

Он был уже достаточно близко, чтобы его можно было рассмотреть в оптическом диапазоне. Довольно неуклюжий – прямоугольная серая коробка с какими-то надстройками, – и все же производящий впечатление уверенной хищной силы.