Зеркало богов - [11]

Жирный толстяк стоял у стола и толстыми, трясущимися от жира руками наливал из тонкого металлического кувшина в бокал красное вино.

Только глаза остались теми же. По ним и узнал. Мангуст же взглянул на меня — и уголок широковатого рта чуть приподнялся то ли в насмешке, то ли в улыбке сообщника: мол, ты-то знаешь! И снова засмотрелся на кувшин старинной работы.

Присутствующие негромко переговаривались и нашего обмена взглядами не заметили. Тем более в качестве дымовой завесы здесь присутствовал мой Тисс. Всех живо заинтересовало искусственное крыло кошака, и девица-вельдянка нисколько не возражала против всеобщего интереса не к своей персоне.

Растерянный и несколько ошеломлённый, я не сразу почувствовал, что меня кто-то очень внимательно рассматривает. А почувствовав, обернулся в сторону небольших кушеток. Там полулежала давешняя псевдоцыганка и угрюмо смотрела уже не на меня, а на нашего хозяина.

3

Вообще-то, я человек медлительный, тугодум и не сразу соображаю, что к чему. Мне нравятся чёткие команды, как те, например, что отдаёт мне Люциус. Но в последнем случае я благодарен не драко, а Ледяному Джину. Это он, просмотрев моё прошлое, подсказал драко, как со мной обращаться. Ну, я так думаю.

Но иногда я преображаюсь. Не знаю, что именно влияет на меня, но я словно просыпаюсь и становлюсь энергичным, хотя внешне продолжаю выглядеть весьма флегматично.

Сегодня-то понятно, что повлияло на меня: резкий переход от голода к сытости, от состояния безнадёжно безработного к состоянию пусть и нестабильной, но всё-таки неопределённо долгой занятости. Это первый шаг, заставивший меня, кстати, мысленно почесать в затылке: а ведь мы с нанимателями даже не говорили об оплате! Ну да... Во мне и это есть: обрадовался, что хоть что-то изменилось, — и готово, деловые вопросы побоку.

Шаг второй — картинка, представшая моим глазам в номере отеля: тайна на тайне едет и тайной подгоняет.

И шаг третий, благодаря которому на свет и явился совершенно новый Андрей, — преображение хозяина в неряшливого толстяка. Последним фактом на моём лбу будто зажгли красную кнопку «Опасность!». Всё. Андрей проснулся («Здрасьте вам!»). И начал следить за происходящим так, словно теперь от этого зависела его жизнь. А может, так оно и есть?

— Где мы? — резко спросила псевдоцыганка и села на кушетке.

Звякнули какие-то металлические штучки на её косах, и она, нахмурясь, глянула на них со странной тревогой: звук напомнил о какой-то опасности?

Ледяной Джин, сидевший рядом со мной в довольно расхлябанной позе, мгновенно подобрался, мягко встал и пересёк небольшую кают-компанию, прихватив со стола один из бокалов с вином. Мангуст вроде бы не обращал на него внимания, но по застывшему в его руках кувшину, по взгляду, замершему на точке в пространстве, нетрудно догадаться, что он ожидает развития новых событий.

Ведун между тем основательно уселся рядом с отпрянувшей цыганкой — так основательно, что пружинно осевшая под его весом (не маленьким, надо заметить) кушетка буквально заставила женщину съехать к нему. Юбки-то шёлковые. Ошеломлённая женщина растеряла весь свой гонор, оказавшись в объятиях Ледяного Джина — странно маленькой и беззащитной. Она ещё пыталась сопротивляться, хотя бы отодвинуться, но для этого ей пришлось взглянуть на ведуна — в его холодные льдисто-серые глаза. А Ледяной Джин, ласково улыбаясь, заглянул в её. И будто увидел там реплику, на которую и ответил:

— Нет, милая Клер, мне не нужен твой разговор со Стаффом.

Он заговорил вкрадчиво, продолжая смотреть в её приворожённые к нему глаза. В правой руке ведун всё ещё держал бокал с вином, а левой обнял псевдоцыганку за талию, так что она, и так невольно прижавшаяся к нему, с испугом глядела на него, полуоткрыв рот — точь-в-точь девчонка на первом свидании в робком ожидании поцелуя.

— Зачем мне этот разговор? В отличие от тебя, я прекрасно знаю, что, сразу после того как Стафф проболтался тебе о местонахождении Зеркала богов, он немедленно заткнул тебе твой очаровательный ротик, подвергнув тебя гипновнушению. Меня интересует другое.

Он наклонился к ней так близко, что его подрезанные впереди волосы, качнувшись, обвеяли её лицо, а улыбающиеся губы сверху вниз уже касались её рта. Мне отчего-то стало так жутко, что по спине мороз. Люциус давно стоял, отвернувшись. Вельдянка Диана сидела напряжённо, явно не замечая, что подняла плечи и спрятала скрещённые ноги под своё кресло — от её свободной позы не осталось и следа. И только хозяин, стоявший спиной к паре на кушетке, не шелохнулся.

— Карта, моя девочка. Давай мы снова подойдём к той карте, в которую ты так опрометчиво ткнула своим хорошеньким пальчиком, а бедняга Стафф напрочь забыл об этом твоём жесте. Да, моя девочка, да — именно эта карта и интересует меня, моя сладкая.

Ведун резко замолчал, недовольно морщась. Затем оглянулся на Мангуста.

— В последний раз Зеркало богов видели на Лимбо... Эта женщина тебе ещё нужна? Больше она ничего не знает.

— Нет, не нужна.

— А я? У меня есть время до орбиты?

— Есть.

— Тогда пошли, сладкая моя. Не бойся, я тебя не обижу.

Ледяной Джин встал. Одновременно его ладонь скользнула от талии к плечам сжавшейся женщины, заставив встать и её. Он отпил из бокала и снова заглянул в её лицо, преображаясь на глазах. Лицо ведуна вроде не изменилось, но появилось в нём что-то потрясающе животное. В мёртвой тишине кают-компании громкое, загнанное дыхание женщины слышалось отчётливо... Я не выдержал, отвернулся: в прозрачных глазах Ледяного Джина, серый цвет которых еле угадывался, уже не осталось ничего человеческого.