Зеркальное время - [19]
Чтобы проверить свою догадку, он открыл одну из дверей.
Комната имела такой же запустелый вид, как и коридор. Она была набита пропыленной мебелью, местами уже непригодной. Обои отходили от стен, а на столе Юлиан заметил газету необычного формата, выгоревшую до того, что буквы уже не читались. Да, этот этаж отеля стоял незаселенным уже давно. Рогеру ничего не стоило скрыться тут в одной из сотни комнат. А может, он уже уехал вниз и теперь корчится от смеха, в то время как Юлиан рыщет здесь в поисках...
До Юлиана стало доходить, насколько безнадежно его дело. Но он не хотел сдаваться сразу. Не пройти ли еще немного вперед, заглядывая во все комнаты? Если через полчаса след Рогера не отыщется, тогда Юлиан вернется к себе домой.
Чем дальше он продвигался по коридору, тем безутешнее становилась картина. Лампы горели уже через одну, потом через две или три, за содранными обоями виднелась штукатурка или голая кирпичная кладка. Ковры были засыпаны грязью и обломками гипса, и под ногами непрерывно хрустело. Некоторые двери висели на петлях косо, а то и вообще отсутствовали.
Это становилось все более непонятным. Здесь были уже форменные руины!
Юлиан вошел в следующую комнату. На мебели лежал сантиметровый слой пыли. Одно кресло было опрокинуто и покорежено, окно распахнуто, из него дуло.
Юлиан шагнул к окну, под ногами заскрипело битое стекло. Странно, что на улице так холодно и сыро. Вид города показался ему незнакомым. Он в полном недоумении смотрел вниз, стараясь понять, где же город.
То есть он был на месте, но очень темный. Горели лишь редкие огни, и те были желтые, совсем не похожие на белый неоновый свет, который вот уже лет тридцать не позволял темноте овладеть городскими улицами. Река пролегала внизу, как черная пропасть, и больше не была усеяна жемчужными ожерельями огней. Ни одной движущейся машины на улицах. А куда подевались небоскребы с их огненным сиянием? А где телебашня с ярко освещенной верхушкой? Где мигающие красные огни аэропорта? А неоновая реклама? А светофоры, уличные фонари и витрины?
Юлиан попятился от окна, повернулся и случайно взглянул в зеркало над комодом. Стекло было тусклым, а кое-где ослепшим от времени; паук когда-то очень давно растянул на раме паутину, и теперь ее густо облепляла пыль. Тем не менее Юлиан разглядел свое отражение.
Да, это был он, но в том виде, какой имел бы, родись он лет сто назад. Волосы гладко зачесаны и разделены на прямой пробор. Белая рубашка с рюшами, сюртук строгого покроя, в нагрудном кармане — кружевной платочек.
Это отражение внушило ему такой ужас, что он с криком выбежал из комнаты, ударился плечом о дверной косяк и упал.
На четвереньках он отполз от жуткой комнаты, осмотрел себя и убедился, что одет в свою нормальную одежду. Значит, изменился не он, просто зловещее зеркало показывало картину давнего прошлого!
Но как это могло быть?
Юлиан попытался успокоиться и решить проблему логически. То, что все его приключения (или кошмары) так или иначе связаны с зеркалами, наверняка не было случайностью. Судя по всему, судьба отца оставила в подсознании Юлиана стойкий след, и теперь его терзали абсурдные видения.
Но если все это только сон и он не может проснуться, хотя уже знает, что видит сон — тогда, может быть, он в силах... управлять этим сном?
Он попытался. Вон та разбитая лампа, например, — что, если бы она снова оказалась целой и зажглась?
Юлиан сосредоточился на этом представлении и даже зажмурился, отмечая внутренним взором каждую деталь, осмотрел каждый сантиметр ее поверхности, новенькой и блестящей, как в первый день.
Открыв глаза, он увидел, что лампа как была разбитой, так и осталась. Значит, не так-то просто изменить действительность, даже если речь идет о сновидении.
Но он не отступился и сосредоточился на том, что полегче. На соринках под его пальцами. Он приказал им исчезнуть или хотя бы сдвинуться.
Но они и не подумали сделать это.
Итак, если у него ничего не получается с неодушевленным реквизитом сновидения, то, может, удастся с живым? Он загадал желание, чтобы здесь очутился Рогер. Он приказал ему явиться — с такой страстью, что задрожали руки и на лбу выступил пот.
И когда он открыл глаза, перед ним стоял Рогер.
Он небрежно прислонился к стене, засунув руки в карманы своих великоватых рабочих брюк, в глазах поблескивала усмешка.
— Что это ты здесь делаешь? — спросил он.
— Я... — Юлиан неуклюже поднялся и пробормотал: — Ничего.
— На ничего это не похоже, — сказал Рогер, вынул пачку сигарет и чиркнул спичкой. — Чего тебе надо?
— Мне? — удивился Юлиан. — Но ведь это ты ко мне пришел!
— Я — к тебе? Вот уж нет. Ты пришел ко мне наверх, разве не так? А не я к тебе вниз, в твой роскошный номер.
Но если он не был внизу, подумал Юлиан, откуда ему знать, что у него роскошный номер?
— Что это... здесь? — спросил он, поведя вокруг неопределенным жестом.
— Эта халупа? — Рогер пожал плечами и осклабился. — Не такая фешенебельная, как твои покои, я знаю. Но здесь не каплет и не так дует, как в другой развалюхе, где я, бывает, ночую.
Значит, ты здесь живешь? — не поверил Юлиан.
