Зеркальная игра - [8]

Мой костюм был, вычищен и тщательно отутюжен. Я заложил часы, чтобы купить себе пару приличных ботинок. Теперь мне уже ничего не оставалось, как только ждать,

Я закурил сигарету и стал в шестой раз поправлять посуду , на столе. Во рту у меня все, пересохло, сердце сильно билось, и я даже немного задыхался.

Я заставил себя сесть в кресло, но курил так невнимательно, что обжег язык и сердито бросил сигарету в пепельницу, В этот момент в.входную дверь постучали.

Секунду я стоял неподвижно со сжатыми кулаками, прерывисто дыша, потом направился к входной двери.

На улице стояла Лаура Фанчини и смотрела на меня. На ней было простое платье из голубого полотна и большая соломенная шляпа. Глаза были скрыты за черными очками.

— Привет, Дэвид,— сказала она.— Я точна, не правда ли?

— О, да,— хрипло выдавил я.— Прошу вас, входите.— Я отступил от двери и пропустил ее.

— Вот сюда,— сказал я, распахивая дверь своей комнаты.

Она вошла и огляделась, потом сняла темные очки и улыбнулась мне:

— А у вас здесь очень даже мило.

— У меня просто щедрые друзья.— Я закрыл дверь. — Вам было сложно найти меня?

— Не очень. Было время, когда я чуть ли не каждую неделю ходила в «Ла Скала»,

Лаура сняла шляпу и положила ее вместе с сумочкой на комод, йотом остановилась перед зеркалом.

Я смотрел на нее и не мог поверить, что она действительно у меня... в моей комнате,

— Когда ветер дует в мою комнату, то можно услышать музыку,— сказал я.

Она повернулась С улыбкой.

— Музыка и соборы — весьма подходящее сочетание. Как продвигается ваша работа над книгой?

— Последнее время я слишком мало работаю. Иногда по целым неделям я не прикасаюсь к ней.

Я понимал, что веду себя по-идиотски, слишком .напряжение) и официально, но ничего не мог с собой поделать, Близость Лауры смущала и беспокоила меня.

Воцарилось молчание. Тишина действовала на меня угнетающе, и у меня вдруг появилось чувство, что наше свидание будет неудачным.

Присутствие Лауры заставляло меня нервничать, и я уже почти жалел, что она пришла.

— Может быть, возьмете бутерброд? — с беспомощным видом предложил я,— Вы наверняка уже проголодались.

— Проголодалась'? — спросила она.— Да, Дэвид, вы правы, я голодна в течение всех этих четырёх лет.

Часы на церковной башне пробили девять, когда Лаура пошевелилась и высвободилась из моих объятий.

— Мне нужно идти, Дэвид, — сказала она,— Я должна быть дома к одиннадцати часам,

— Останься еще немного, Разве ты не можешь позвонить туда?

— Нет, я обещала вернуться к одиннадцати часам.

Она встала в ногах кровати, и я стал наблюдать, как она в сумерках поспешно одевалась.

Когда я захотел встать, она сказала:

— Лежи, дорогой, тут не хватит места нам обоим.

— Как ты поедешь?

— У меня неподалеку стоит машина, и если я потороплюсь, то через полтора часа смогу быть дома.

— Прошу тебя, будь осторожна!

Она засмеялась:

— Разве я теперь представляю для тебя какую-нибудь ценность, Дэвид?

— Да, самую большую на свете.

— О, это меня радует. И тебе теперь многого не жаль?

— А тебе? А может, все же немного жаль? Ведь каждая новая любовь приносит с собой волнение и боль. — Да, но зато она и вознаграждает людей счастьем.

Застегнув платье, Лаура надела шляпку и взяла сумочку.

— Оставайся в постели, Дэвид. Я найду дорогу одна.

— Как глупо,— со смехом сказал я.— Ты не съела ни кусочка, и все мои труды пропали даром.

Она присела ко мне на кровать.

— У меня теперь нет аппетита, дорогой,— сказала она, склоняясь надо мной и нежно целуя.

— Когда же ты придешь опять? — спросил я, сжав ее руку.

— А тебе хочется, чтобы я пришла?

— Конечно, и чем раньше, тем лучше.

— Может быть, я приеду на следующей неделе, но это ведь зависит от того, как мне удастся вырваться.

— Подожди, не уходи,— сказал я.— А как насчет понедельника?

— В понедельник у сиделки, которая ухаживает за моим мужем, выходной день.

— А во вторник?

— По вторникам я читаю ему вслух.

— Так когда же?

— Не знаю. И сегодня мне непросто было вырваться. Я уже говорила тебе, Дэвид, что я четыре года живу, как в монастыре. Я не имею права уехать из дому без достаточно основательного предлога. Так долго, как сегодня, я, вероятно, редко смогу оставаться у тебя.

— Но, черт возьми! Не делай из меня дурака! Мы должны увидеться как можно скорее. Может быть, тебе удобнее приезжать сюда днем? Между двумя и пятью часами здесь очень тихо. Как насчет среды?

— Я постараюсь, Дэвид, но обещать тебе ничего не могу. Разве ты забыл, что сказал тогда:..

— Что я сказал?

— Ты сказал, что есть люди, очень тонко чувствующие окружающих. Возможно, что мой муж что-то и заметит. А вероятнее всего, я сама могу выдать себя, и это причинит ему боль.

— Зачем ты мне напоминаешь теперь все это?— резко спросил я.  — Хочешь липший раз сказать, что я поступил подло"?

— Не валяй дурака, Дэвид. О подлости не может быть и речи. Ведь мы любим друг друга, не так ли? Я хотела тебе только напомнить, что мы должны быть очень осторожными, чтобы не причинить боль Бруно.

— Значит, я просто должен ожидать твоего прихода, не зная, когда он последует'?

— Больше ничего не придумаешь. Но ты помни одно: если я и не с тобой, то я все равно думаю о тебе.