Посмотрели дети кругом. Чудно: все звери если не спят, так танцуют. Шаг туда, шаг обратно.
— Обезьяна, обезьяна! — вдруг закричали дети, заметив в одной из клеток юркого зверька. Все столпились у клетки, а те, что стояли впереди, прямо так и прилипли к решётке.
Зверёк в клетке вертится, головой кивает. Того и гляди, заговорит по-человечьи!
Вдруг солома рядом с ним зашевелилась, и появился ещё один зверёк, точно такой же, как и первый.
— Смотрите, смотрите! — закричали дети. — Вот их уже двое стало!
Надоело обезьянам, что на них смотрят. Решила одна из них вздремнуть. Разлеглась на соломе, да так забавно, что всех ребят рассмешила.
Другая на качели вспрыгнула. Раскачивалась, раскачивалась на них — одной лапой за решётку уцепилась, а другой всё за качели держится. Да в запасе у неё ещё две лапки осталось.
— Посмотри, у неё четыре руки! Вот если она всеми четырьмя начнёт драться! — сказал кто-то.
— Ну уж я бы ей не дался, — рассуждал Мишко. — Я бы от неё убежал. Уж, наверно, на руках-то она меня не догнала бы.
Тётя Штефкова нашла у себя в сумочке орех и дала его Мишко.
— Ну-ка, герой, — сказала тётя Штефкова. — Дай обезьянке, посмотрим, как она с ним расправится!
Мишко с удовольствием сам раздавил бы орех каблуком. Уж он бы полакомился! Но ему хотелось знать, что обезьяна будет делать с орехом.
Мишко протянул обезьяне орех.
Спрыгнула обезьяна с качелей, схватила орех и — хоп! — уже уселась на дерево, на толстой ветке раскачивается.
Тут и другая обезьяна сорвалась с места. Завидно ей стало, что у подружки орех есть. Стали зверьки друг за другом гоняться, словно озорные ребятишки.
Посмотрели дети, а уж одна обезьянка с дерева соскочила, солому разгребает. Разгребала, разгребала… И выгребла… Знаете что? Краюшку хлеба. Посмотрела на неё и снова в солому закопала…
Стала она дальше разгребать. Нашла яблоко. Начала грызть. Ну и кислое оно было! Обезьянка так скривила мордочку, что дети захлёбывались от смеха.
А та обезьянка, которой Мишко орех дал, разбила скорлупу и принялась закусывать. Грызёт орех, причмокивает, а сама себе животик поглаживает, как будто хочет сказать соседке: „У меня-то хороший завтрак, а у тебя — плохой“.
Мишко всё смотрел, как дразнятся обезьяны. В это время один человек, который издали наблюдал за обезьянками, подошёл ближе к клетке и сказал:
— А вот посмотрите, дети, что сейчас будет! — и просунул в клетку зеркальце.
Не выпуская из лапок яблока, обезьянка подскочила к решётке, схватила зеркальце, потом убежала в уголок и там украдкой попыталась разгрызть его.
Ничего не получается.
Уф… ф!.. Какое твёрдое!
Она вертела зеркало и так и сяк. Странная штука! С одной стороны посмотришь — обезьянка, а с другой — нет ничего.
Долго возилась обезьянка, наконец совсем рассердилась.
Как запустит зеркальце в человека, который дал его.
Рассерженная, отошла она в угол и зарылась в солому.
По дороге домой Мишко сказал:
— Тётя Штефкова, я тогда нарочно Любко на ногу наступил.
Что-то белое как снег и нежное, как колокольчик, позванивало в самом уголке сада.
— Что это? — спросили малыши.
— А вы разве не знаете? — удивились старшие. — Это подснежники. Целых три!..
И дети закружились вокруг подснежников.
— Только посмей кто-нибудь сорвать их! Только посмей! — повторяли они.
Прошёл день, прошёл другой… А на третий день подснежники исчезли.
— Кто украл наши подснежники? — закричали дети и толпой бросились к заведующей рассказать ей о своей беде.
А три подснежника в маленьком стаканчике стоят у неё на столе.
— Так это вы, товарищ заведующая, сорвали наши цветочки? — спросили дети.
Оказывается, подснежники взяла сама товарищ заведующая… Только и всего!
Заведующая хотела что-то ответить, но в это время Руженка строго сказала:
— Совсем товарищ заведующая их не рвала. Они сами к ней попросились!
— Как же они попросились? Ведь они не умеют говорить, — удивились дети.
— А вот как, — объяснила Руженка. — Дул сильный ветер, и шёл снег. Подснежники дрожали от холода. Я их спросила: „Холодно вам, подснежнички? Хотите погреться?“ — „Хотим, хотим…“ — закивали головками подснежники. Тогда я сорвала их и отнесла товарищу заведующей. Теперь им не холодно.