Зеноби - [40]

Узнав о жалобах арабок, как и ожидалось, директор нам запретил пробежки внутри лагеря и милостиво предложил использовать для этого территорию за воротами. Там мы и стали бегать, и если первое время мы боялись удаляться в сторону и бегали по дороге в направлении Эль-Мафрука, пару километров и обратно, то со временем стали разнообразить маршрут, убегая в сторону от лагеря на полтора-два километра. Самое интересное, что из всех европеек, кроме Линды и Жаннет, к нам никто больше не присоединился, а вот арабки пополнили наши ряды. С нами почти каждый раз теперь бегало от трех до шести девушек-подростков из числа беженцев.

Слева от лагеря на расстоянии километра находилась взлетно-посадочная полоса, крайне редко используемая. Ее задействовали лишь для посадки самолетов с гуманитарной помощью, а таковые бывали редко. Мы добегали до полосы, пробегали по ней до конца и возвращались обратно, пока в один день Аише не вздумалось обогнуть наш лагерь по периметру. Чтобы ее не оставлять одну, нам пришлось последовать за ней. В итоге в тот день мы побили свой рекорд. К километру до полосы и километру по полосе добавилось четыре километра по периметру лагеря. Вернулись мы в тот день полумертвые, но чрезвычайно довольные собой.

После пробежки, приняв душ, я лежал и просматривал страницы интернета в телефоне. В палатке был компьютер, но просто сидеть на нем, серфя интернет, не полагалось: весь траффик отслеживался и отвечать на ненужные вопросы не было желания. Интересовали меня прежде всего новости с Родины, а они были однотипны. Путин сказал, Путин сделал, Путин выступил, Путин предложил. Посмотрел пару роликов в ютубе, снизив громкость, чтобы не мешать девушкам. Ролики Навального набирали просмотры, а кремлеботы всячески старались обвинить его в работе на иностранные разведки. Ничего не изменилось за время моего отсутствия, все так же одни ели страну, а другие пытались вырвать этот кусок у них изо рта.

Перед входом в палатку послышались шаги, однако все наши были на месте.

— Саша, ты можешь выйти? — это был голос Саида, фраза была произнесена на арабском. Вдоволь наговорившись на русском, вспомнив ранее забытые крылатые выражения и фразы, Саид теперь пытался приобщить меня к арабскому, добившись от меня успехов в английском языке.

— Иду, — ответил я, выключая телефон и кладя его под подушку. Я надел на себя просторную футболку, выходить в топике не решился, хотя уже был вечер, и Саид ко мне относился, как к дочери. Он ждал меня перед входом в палатку. Мы прошли к небольшой скамейке, стоявшей под зонтом, и сели, как обычно. Я думал, что у нас урок разговорного русско-арабско-английского языка, но ошибся. Араб был взволнован. Задумчиво перебирая четки, он даже не сразу услышал, что я вышел из палатки. Он посмотрел на небо, начинавшее темнеть, оглянулся по сторонам, словно боялся, что нас услышат, и лишь потом начал говорить.

— Саша, завтра к нам приезжает делегация с гуманитарной помощью. — Дождался! Я чуть не подпрыгнул на месте, мысли лихорадочно закружились. Мое сердце забилось учащенно в преддверие встречи. Теперь надо думать, что и как говорить, хотя я много раз репетировал легенду. Саид, посмотрев на мое засиявшее лицо, сокрушенно пояснил:

— Это не русская делегация, Саша. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! А если не наша делегация, то на хрена мне об этом сообщать, да и еще с лицом утопленника?

— Это Саудиты, Саша, — в голосе Саида звучала непередаваемая горечь и печаль. Нашел, о чем печалиться! Между прочим, в лагере до сих пор ходили разговоры о прошлой саудовской делегации и о том, сколько качественной и хорошей гуманитарной помощи они привезли. И при чем здесь я? Какое отношение я имею к саудитам, никогда с ними не пересекался, знаю лишь, что богатое королевство претендует на роль лидера в мусульманском мире, являясь при этом сателлитом главного врага Ислама, США.

— Саид, а в чем проблема и почему ты так расстроен? Ведь саудовцы богатые и привезут, наверное, много полезного для беженцев, — я реально не понимал его состояния. Может, у саудитов претензии к Саиду и у него горит почва под ногами? Но здесь Иордания и, при всей ее бедности, это независимое государство, умело балансирующее между Востоком и Западом. Сомневаюсь, что у них есть власть на территории этой страны, в этом лагере, будь они хоть трижды благодетели.

Но, как оказалось, араб переживал не за себя.

— Дело в том, Саша, что ты многого не знаешь. Да, саудиты возят отличную гуманитарную помощь, да и как минимум половина средств на существование лагеря выделяется ими, но есть и отрицательная сторона, Саша. С ними приезжает очень много богатых людей с полной мошной денег, приезжают с целью жениться. Жениться в Саудовской Аравии трудно, надо платить калым, зачастую неподъемный даже для них, сумма может достигать несколько сот тысяч долларов США. Здесь, в лагере, очень много молодых девушек, потерявших все свое имущество в войне, они из хороших семей. Вот саудиты и нашли лазейку для женитьбы, сумма калыма в нашей ситуации смехотворна, для них просто карманные деньги. Но только трое или четверо из выбранных ими десятка девушек в реале выходят замуж. С остальными они чаще всего заключают временный брак и, попользовавшись пару месяцев, а то и меньше, возвращают их обратно. Это в лучшем случае, а порой девушки пропадают и их, потом никто не может найти. Возможно, их продают в бордели Азии или просто загоняют до смерти. Никому нет дела до жизни и смерти сирийской девушки, а здесь родители, ослепленные блеском денег, сами выводят своих детей, чтобы их увидели. Родителями движет желание устроить своих дочерей, вырвать их из этой нищеты и грязи. И завтра к нам приедет такой очередной поезд потенциальных женихов. Да, некоторые девушки действительно обретут семью, богатство, уважение и смогут в дальнейшем помочь своей семье с покупкой дома. Их можно понять, Саша, некоторые семьи уже семь лет живут в этом лагере посреди пустыни. Да, здесь есть школа, есть больница, питанием обеспечивают, но это не дом, не дом, понимаешь? А сколько будет загубленных судеб, сколько будет поломанных жизней? Ведь здесь разведенку второй раз замуж никто не возьмет, у нее одна дорога — торговать собой или умереть с голода. Многие семьи не хотят, чтобы их дочери после развода возвращались. Развод на Востоке — априори вина женщины, значит она неполноценная, здесь так считают…