Зеноби - [39]

За все время моего пребывания в лагере нас посетили трижды, два раза это были американцы, один раз французы. Американцы много фотографировали, раздавали кукурузные хлопья детишкам, позировали на фоне полураздетых и немытых сирийцев, сияя белоснежными улыбками. Их военно-транспортный самолет приземлился на взлетной полосе, построенной специально для лагеря американцами. Несколько часов из самолета на фургонах привозили коробки, что было в них, для нас осталось тайной.

Единственным изменением нашего рациона после гуманитарной помощи стали кукурузные хлопья и компот из персиков в трехлитровых жестяных банках. После ухода американцев использованные упаковки с кукурузными хлопьями были главным составляющим мусора, ежедневно вывозимого из лагеря. Французы тоже прилетели на самолете, по поведению мало чем отличались от американцев, тоже много фотографировались и брали интервью у сирийцев при помощи двух француженок, Амели и Жаннет, живших со мной в палатке.

Французы и в пустынной Иордании остались себе верны: половина привезенной гуманитарной помощи состояла из увлажняющих, регенерирующих, коллагеновых кремов и второсортной парфюмерии, как будто людям, лишенным крова и еды, так нужна парфюмерия и косметика. В меню у нас добавились круассаны, а крема можно было есть жопой. Но нет худа без добра, арабки не особенно жаловали французскую косметику и парфюмерию и сдавали ее в свои торговые ларьки за символическую цену, где ее покупали европейки, работавшие в лагере. После такого обилия разных кремов моя кожа стала совсем уж бархатистой, открытые части тела приобрели золотистый загар, а волосы были гуще и красивее, чем раньше. Они отросли, пришлось идти к местному парикмахеру Заиде и за два динара привести их в относительный порядок. Хотел также их покрасить, но посуда в парикмахерской не внушала особого доверия, и я решил не торопиться.

Я ждал российскую делегацию, практически каждый вечер репетируя свою речь в различных вариациях. Саид сказал, что за пять лет нахождения в лагере он лишь дважды видел делегацию из России, и неизвестно, когда она появится вновь. Он пообещал попробовать разузнать в директорате и сообщить мне в случае появления информации. Мы с ним продолжали наши тренировки в английском и арабском языках. Многие арабские слова, фразы и даже поговорки — арабы очень любят метафорические сравнения — мне уже были знакомы. Если человек говорил неторопливо, отчетливо выговаривая слова, примерно половину разговора я понимал, говорить самому было труднее, хотя арабский куда проще английского или русского.

Мы с Марией довольно часто переписывались и созванивались: когда она начинала слишком сентиментальничать, мне приходилось менять тему разговора. Мария сообщила, что полиция приезжала в отель несколько раз, даже появлялся российский консул, обеспокоенный пропажей российского гражданина. Не иначе стараниями моей мамы, иначе бы он свою консульскую жопу с места не поднял. Внимание посольства означало, что мое дело заинтересовало их и, возможно, мои поиски будут вестись более настойчиво. Мне было очень жаль мать, но я понимал, что, выйдя на связь даже посредством эсэмэс, ничего не добьюсь, скорее подвергну себя риску.

Это мое мнение укрепилось после того, как в Новой газете я прочитал на своем телефоне, что ФСБ очень интересуется людьми с паранормальными способностями, что есть факты исчезновения людей с экстрасенсорной аурой. А что могло быть более паранормально или ненормально, как вселение мужского эго в женское тело? Да из меня подопытного кролика сделают, просканируют по молекулам, а может, и заставят воспроизводить себе подобных паранормальных путешественников по чужим телам. Нет уж, увольте!

Не знаю, была ли эта статья обычной газетной уткой или нет, но она меня утвердила во мнении, что лучше мне с этой организацией не встречаться. Третий месяц моего пребывания в лагере подходил к концу, когда случилось событие, которое впоследствии круто изменило мою жизнь. Но в тот момент я этого не знал и, уже частично свыкнувшись со своим положением, продолжал исправно обходить все палаточные ряды и собирать жалобы беженцев.

Глава 15 Саудиты и временный брак

Каждый вечер после шести часов, когда основная активность в лагере начинала спадать, я бегал. Вначале бегал внутри лагеря. Потом ко мне присоединилась Аиша, затем ее сестра, секретарь из директората. Когда я начинал бегать в одиночестве, проблем не было, но когда нас стало трое, а со временем и пятеро, то мы стали раздражать обитателей палаток. Во первых, это шумно, и нам часто приходилось лавировать между малышней, перебегавшей нам дорогу. Во-вторых, если я и арабки бегали в спортивных костюмах несмотря на жару, то Жаннет и Линда, так звали вторую англичанку, щеголяли в шортах и топиках.

Возможно, последнее и стало каплей, переполнившей чашу терпения арабок. Поглазеть на нашу пробежку молодые сирийцы выползали из палаток регулярно и, присев на корточки, щелкая арахис или тыквенные семечки, молча смотрели на бегущих нас. Каждое утро я по-прежнему собирал жалобы. И теперь Синди и Аиша, разбирая их, натыкались на обращения от арабских жен, боящихся за целомудренность своих мужей, с требованием прекратить эти дьявольские и аморальные полунагие марафоны. Нас это веселило, и в последующую пробежку наши полунагие нимфы старались одеть топик покороче или шортики на размер меньше. Первые несколько дней наши сортировщицы просто убирали эти жалобы в сторону, но их поток возрос и игнорировать это стало опасным: кто-то мог напрямую пойти к господину Труассо.