Зенитный угол - [63]

– М-м-м-м…

– Высотная болезнь? – заботливо спросила Дотти.

– Да, милая. Извини.

Он ненавидел, когда приходилось ее разочаровывать.

– Милый, отдохни. – Дотти отобрала у мужа Теда и положила в кроватку. Потом взбила подушку, уронила Вана на кровать и стянула с него башмаки. – Поздно уже. Ты ужинал? Знаешь что? У меня есть отличное «шардонне». Тебе поможет.

Ван поневоле рассмеялся. Так приятно было слышать ее болтовню. – Такое хорошее?

– Расслабишься и тут же уснешь. – Голубые глаза ее полнились ласковым уверением. – А вот завтра уже всё остальное…

Ван принял от нее бокал. Вообще-то он недолюбливал девичье-сладкое «шардонне», но это оказалось достаточно хорошим, чтобы ради него приподняться на локте.

– Bay! Отличная штука.

– Могу себе позволить, – отозвалась Дотти. – Платят нам хорошо, а деньги тут негде потратить. Комнаты бесплатно. Кормят за счет предприятия. Даже зубоврачебная страховка. Ого!

Она застенчиво присела рядом и с нежной улыбкой глянула на мужа.

– А знаешь, почему так? Потому что мы ещё живем в девяностых. Когда Дефанти закладывал обсерваторию – в те ещё годы, – он решил, что будет непросто затащить сюда специалистов высокого уровня. В конце концов, нам даже машины водить не разрешают… Вот он и заложил в бюджет все дот-комовские льготы. Тони бы всё отменил, если б мог – он такой жлоб! но Дефанти так всё повернул перед федералами, что условия отлиты в бетоне. Ни у кого не хватает власти их менять.

– Я думал, Том Дефанти сошел с ума.

– Так и есть, но это уже неважно. Обсерватория должна была стать ему памятником. Он всерьёз рассчитывал, что она простоит сотню лет. Дефанти всегда был немножко странным в этом отношении, но… Дерек, место такое замечательное! Мы здесь живём как в те времена, когда были счастливы. Интересная работа. Свобода творчества. Зарплату платят. Чудесный научный городок. Кормят изумительно, оборудование просто фантастическое, есть лазарет… Мне тут нравится.

– Здорово.

Дотти нахмурила гладкий лоб.

– Всякий раз, как выбираюсь в город – в Боулдер или Денвер, – вижу, как скверно всё стало. Люди будто с ума сошли. Все от ужаса соображение теряют.

– Не так всё страшно, – соврал Ван.

– Так.

– Да, Дотти, ты права. Так страшно.

Говорить об этом дальше не хотелось. Слишком мрачная тема. Дотти поправила простыни и накрыла Вана одеялом.

– Милый, для двоих эта кровать слишком тесна. Завтра поедем на ранчо Дефанти. Я забронировала нам место. Там гостевые домики и горячий бассейн! Голова прошла?

– Ага.

Спиртное всегда помогало Вану справиться с высотной болезнью – алкоголь заставлял расширяться какие-то важные сосуды в мозгу. Программист присел и принялся снимать штаны. Для встречи с генералом Весслером он купил новые, чтобы выглядеть профессионально. Пока он их снимал, из кармана выпал нож.

Дотти услужливо подняла черную, как сажа, лепешку с кулак шириной.

– Это какой-то новый гаджет?

Случайно она нажала на кнопку, и рукоять выбросила черное, бритвенно-острое, зазубренное лезвие. Дотти уронила нож, оставив на полу царапину.

– Милый, – вырвалось у нее, – что это за ужасная штука?! Она похожа на орудие убийства!

– Это охотничий нож, – соврал Ван, подобрав оружие. – Тони всегда хвастается, какая здесь, в горах, славная охота.

Хикок уговорил его купить в магазине сервайвелистов боевой нож полицейского спецназа. Нож был чернее, чем ниндзя-металлист: рукоятка из углеволокна и клинок с напылением карбонитрида титана.

– Ты его привез для Тони?

Ван сложил нож и упрятал в рюкзак поглубже. О существовании Майкла Хикока он не обмолвился жене даже намеком, настолько секретно было всё, связанное с КН-13. На ум ему пришла великолепная выдумка.

– В самолёт с такими нынче не пускают. Но я на машине приехал, вот и, знаешь, как-то прихватил с собой.

Он глотнул ещё вина.

Милое лицо Дотти помрачнело.

– Зачем ему эта жуткая штуковина? Что с ним такое? Всего ему мало!

Ван сморгнул.

– А что с ним такое?

– Ничего. Пожалуй, ничего. Если не считать его подружки девятнадцати лет! Дерек, он ее купил. Этакая чернокудрая звёздочка индийского кино, которая вьется вокруг него и сияет глазами, как фарами. Это, по-твоему, прилично?

Ван прекрасно знал, что Анджали исполнилось двадцать три года, но, оценив расстройство жены, он мудро промолчал.

– Просто ужас.

– Я так за него волнуюсь. За все годы, что я его знала, не было случая, чтобы его романы тянулись долго. Эта женщина пользуется его слабостью, я это точно знаю. Он влюблен в нее безумно.

Ван подавил смешок. «Безумно»? Это ещё что такое? В последний раз, когда они болтали с Тони – ещё в Вашингтоне, – тот рассказывал о своей индийской актриске, подвывая и закатывая глаза, точно мультяшный волк.

Вану казалось очень забавным, что Тони Кэрью, образцовый казанова, наконец столкнулся с женщиной, которая в силах водить его за нос. И не кто-нибудь, а индийская кинозвезда. Очень на него похоже. Вана очень заинтересовала её персона, и он нашел один из ее фильмов – правда, на хинди, на DVD индийского производства. Секс-бомба Тони оказалась одной из слащавых, химически ярких потаскушек, которым даже целовать партнеров по съемкам не разрешалось. От нелепой этой истории на сердце у Вана делалось тепло, светло и щекотно. Бедный Тони, бедный старина Тони, счастливчик и олух.