Зенитные залпы - [44]

— Товарищ командир, военфельдшер Жидкова возвратилась с задания!

— Что-то очень долго выполнялось задание, — произнес с любопытством Ершов.

— Так точно! Долго! Ввиду сложившихся обстоятельств.

— Говори проще, — приветливо заметил находившийся здесь же комиссар полка, — Нам уж кое-что известно от Антонова и Новицкого.

— Тогда мне и говорить не о чем.

— Рассказывайте, рассказывайте, Жидкова, а комиссар возьмет все это на карандаш, — сказал Ершов. — К ордену нужно представить военфельдшера.

— О тебе, Антонина, спрашивала одна девушка, что лежит у нас в санчасти, — посмотрел на Жидкову старший политрук Зинченко. — Говорила, что с тобой Волгу на лодке переплывала… А встретили ее наши разведчики на берегу ни живую ни мертвую.

— Кто же она такая? — думала Жидкова.

12. Неожиданная встреча

Жидкова направилась в санчасть. Размещалась она рядом со штабом полка в просторной землянке, вырытой в отвесном берегу реки. Кровлей ей служила многометровая толща береговой кручи. В передней бревенчатой стенке, смотревшей на Волгу, были двери и окна, сквозь которые щедро лился дневной свет.

Войдя в землянку, Тоня тут же увидела Земцову.

— Лена! — воскликнула Жидкова и бросилась к ней, — Воскресшая красавица…

По усталому, бледному лицу Лены покатились слезы. Но она не могла скрыть улыбки.

— Не от горя, от радости, — промолвила она, шевельнув своими густыми бровями.

На деревянных топчанах лежали раненые бойцы-девушки. Одни собирались переправиться на левый берег в госпиталь, другие, «подремонтированные», готовились возвратиться в строй. В «палате» было спокойно и тихо. Но от трогательной встречи подруг все оживленно заговорили. О том, как очутилась здесь Лена, все уже знали из ее же рассказа. Теперь же Лена поведала об этой истории Жидковой.

…Когда гитлеровцы приблизились к лодке со снарядами, Лена передала сверток с портсигаром Тоне, и та бросилась в воду. Тут же прогремел сильный взрыв — то взорвались боеприпасы. Взрывная волна, словно смерч, подняла огромные массы воды. Лену бросило в речную глубину. В голове у нее шумело. Все тело стало словно свинцовым. Она вынырнула, вобрала в себя воздух и почувствовала, что может держаться на поверхности. Работая руками, поплыла. Тянула вниз намокшая одежда, страшно тяжелыми оказались сапоги.

Освободилась от сапог. Стало легче. Вглядываясь в ночную темноту, по темным контурам строений определила подступающие к реке корпуса тракторного.

Приплыла к берегу. Удивительно тихо вокруг. Отжала одежду и мокрую надела вновь. Продрогла. Стала бегать туда-сюда, чтобы хоть как-то согреться. Потом пошла. «Как бы не наткнуться на немцев» — беспокоилась больше всего. Шла не так долго. И тут встретились наши патрульные. Решили пошутить: «Русалочка! Одна аль целый хоровод? Танцевать будем…» Но ей было не до шуток… В голове шумело, перед глазами стояли темные круги, от холода тело сводила судорога. «Зенитчица я, санинструктор. Вашего брата пораненного на ту сторону отвожу. Сама попала в воду…» — сказала обо всем с сердцем.

Бойцы оставили шутки. Дали девушке сухие носки, и та надела их на босые ноги. Хотели привести на батарею, к бойцам, как они называли их — «эмзэашникам», но потом вспомнив, что недалеко расположен КП Ершова, проводили ее туда. А на КП решили, что санинструктору после такого купания нужен покой и отдых хотя бы на несколько суток, и направили ее в санчасть…

Тоня, слушая подругу, охала, вздыхала, удивленно глядела на нее, радовалась ее спасению и такой неожиданной встрече.

— Отдохни, наберись сил, — советовала она. — Там, на батарее, тебя считают погибшей, отправили, наверно, похоронную родным… А денька через три нагрянешь как гром среди ясного неба. Вот будет чудо! А может, Лена, останешься у нас? Здесь очень нужны такие смелые.

Но и через три дня Лене уйти из санчасти не довелось.

Ночная «прогулка» в мокрой одежде по берегу не прошла бесследно, заболела ангиной.

Из полка Ершова Герману передали телефонограмму, в которой шла речь о Земцовой.

Докладывая Герману, начштаба зачитал составленное им боевое донесение: «Двадцать шестого августа первый сектор вел борьбу против авиации, танков и пехоты. Авиация противника группами по сто — двести самолетов в течение дня производила налеты на город и по боевым порядкам войск. Зенитным огнем сбито пять Ю-88. Оказывая сопротивление, гитлеровцы отошли северо-западнее поселка Рынок. Оставшиеся группы автоматчиков уничтожаются. Вражеская артиллерия открыла огонь по 10-й батарее, но сразу же была подавлена другими зенитными батареями».

— Замечания есть? — спросил Герман у сидевшего рядом Манухина.

— Все точно.

— Что ж, отправляйте, — распорядился Герман, скрепив документ своей подписью. — Теперь мы так каждый день воюем и против воздушного и против наземного противника — на два фронта…

— Из полка Ершова сообщили, что у них в санчасти находится Земцова, которую мы считали погибшей, — сказал затем начштаба.

— Отлично! — с удовлетворением произнес Герман. — Пусть лечится…

Еще целую неделю Лена Земцова провела в санчасти, пока наконец не освободилась от медицинского надзора. Стала пробираться на свою батарею. Но где-то на полпути узнала, что у стен тракторного второй батареи нет — переправляется на другой берег…