Зеница ока - [59]

«А что? В общем-то, толково. Конечно, в своей всегдашней манере говорил Завмаг, округляя и присюсюкивая, с какими-то экивоками, но зато хотя бы по делу, не то что Елбай с Далбаем» — так подумал Мамутов, а вслух сказал:

— Общее наметилось, давайте перейдем к конкретным предложениям: что и как надо сделать для обеспечения отличной уборки урожая?

Конкретно никто не мог предложить. Конкретное всегда исходило от начальства. Поэтому все смотрели то на Даулетова, то на Сержанова. По привычке смотрели на бывшего директора. Он все знал, все умел, все мог взять на себя.

— Ну что ж, — лениво поднялся Сержанов. — Если больше нет желающих высказаться, дайте слово мне.

— Пожалуйста, Ержан-ага! — согласился Мамутов.

— Народ, естественно, прав, — начал не спеша Сержанов. — В такой решающий момент, как сбор урожая, необходимы четкие и эффективные меры со стороны руководства по обеспечению нормального проведения всех полевых работ. И мы с Жаксылыком Даулетовичем такие меры примем и дадим возможность нашим рисоводам и хлопководам вовремя собрать урожай и сдать его государству. Что, мне кажется, Жаксылык Даулетович, надо сделать в первую очередь? Обеспечить уборочные машины запчастями, завезти горючее, залить все емкости, чтоб заправщики работали без перебоя. Шесть грузовых машин должны встать в строй на этой же неделе. Вот практические рекомендации по обеспечению хорошего проведения уборочных работ. При их осуществлении, я думаю, мы не должны отказываться от помощи работников проверенных и зарекомендовавших себя с лучшей стороны. Без преданных людей трудно сделать что-то важное. Просто невозможно. И партийная организация, надеюсь, поддержит наше желание бороться всем коллективом за выполнение плана.

«Силен все же Сержанов, — с грустью и одновременно с каким-то восхищением подумал Мамутов. — Все поставил на свое место, все решил и всех успокоил».

— Есть еще предложения? Или ограничимся тем, что уже сказано?

— Ограничимся! — дружно ответил зал. Ни у кого ничего не было, да и не могло быть. Люди не утруждали себя изобретением предложений. Это дело начальства. Оно отвечает, оно пусть и мозгами шевелит.

Мамутов уже хотел предоставить слово Даулетову, чтобы он подытожил ход обсуждения, но тут встал Аралбаев.

— Спросить хочу, — сказал он. — Вот говорили, что нет горючего, что надо добыть его и залить все емкости. Это какое горючее? По плану, что ли?

— По плану давно все выбрали, — дал справку плановик.

— Удовлетворен? — кинул с места Сержанов.

Тот помялся, хотел сесть, но передумал — заноза, видимо, глубоко зашла, донимала. Аралбаев отрицательно покачал головой:

— Нет… Если сверхплановое требуется, то мы его не получим так. Значит, оно ляжет на себестоимость продукции. Я обязался снизить себестоимость тонны риса на шесть процентов, получится же — повышу на шесть, а то и на все двенадцать…

— Пусть тебя это не беспокоит, — оборвал рисовода Сержанов. — Горючее оплачивается из других фондов.

— Не из совхозных? — докапывался дотошный Аралбаев.

— Сказано, из других… Твой рис пойдет по старой цене. И шесть процентов сэкономишь.

— Странно… Как в сказке… — Аралбаев пожал плечами и опустился на стул.

Снова затих зал, но на сей раз тишина была не напряженной, а пустой.

— Ну, что ж, — произнес Мамутов, поняв, что никто больше говорить не собирается. — Подытожьте, Жаксылык Даулетович!

«Только не бросайся на троицу! — мысленно предупредил он директора. — Их не переделаешь, не переубедишь».

Даулетов вроде бы услышал секретаря и принял его совет.

— Я был скуп в своей информации о положении хозяйства накануне уборки, а выступавшие товарищи — еще скупее. Видимо, положение не столь уж тревожное, как мне, новому в общем-то здесь человеку, показалось. Правда, Аралбаев высказал беспокойство по поводу перерасхода горючего, он, вроде меня, удивляется и сомневается, но Ержан Сержанович довольно легко рассеял его сомнения и заверил, что себестоимость тонны риса останется прежней, даже снизится на шесть процентов. Не будем поэтому раскрывать тайны и докапываться до истины. Дадим товарищу Сержанову возможность обеспечить технику горючим, не предусмотренным плановой поставкой. Займется он и запчастями. С аэрофлотом договорюсь я сам. Уверен, дефолиация будет проведена своевременно…

Прервался Даулетов, вроде бы запнулся. Спокойно ведь говорил, и обиды в тоне не чувствовалось. Обида всегда выдает себя. Парторг вдруг понял, что побаивается продолжения, особенно сейчас, когда все уже успокоились, когда снялась острота, мешавшая жаналыкцам здраво, по-деловому решать вопросы.

А Даулетов и не собирался кончать разговор и колебаний не испытывал.

— Обязательства руководством приняты и, сомнения нет, будут выполнены. Но вот обязательства бригадиров мы не услышали. Они что, не собираются снимать посеянное и взращенное? Такое впечатление, будто план должны обеспечить лишь директор и его заместитель. Слышим одно слово: «Дайте! Дайте! Дайте!» А где же «Дадим!»? Я знаю, как борется за план Аралбаев. Знаю, потому что видел его поле. Оно радует. Арал баев мог бы выступить здесь и поделиться опытом. Не выступил, однако, из скромности, надо полагать. А остальные почему молчат? В скромности их не заподозришь. Так вот, считаю нужным поручить мне, товарищу Сер-жанову и главному агроному совместно с бригадирами в трехдневный срок составить план подготовки и проведения уборочной кампании в совхозе «Жаналык». Вместе с планом наметить график полевых работ на осенний период. План обсудить на общем партийном собрании, желательно — открытом…