Земной поклон. Честное комсомольское - [9]
Никита думает, что я уехал в командировку (если мать еще не сообщила ему правды), но я уехал из дому совсем, потому что моя жена мне изменила. Никита все знает. Прошу Вас, поддержите сына в трудный момент. Вы же знаете, что несчастье свое он будет переносить в одиночестве. Это может оказаться для него невыносимым. Думаю, что оставаться дома ему будет слишком тяжко, уговорите, пожалуйста, его пожить пока, до моего приезда за ним (я уверен, что он пожелает остаться со мной), у бабушки. Я ей все рассказал.
Заранее благодарю Вас. Простите, что к Вашим вечным хлопотам я прибавил еще одну заботу. Прошу Вас передать сыну письмо. Оно не запечатано намеренно, чтобы Вы его прочли. Другого адреса для письма сыну у меня нет.
С. Пронин.
Ниже был написан обратный адрес.
В конверте лежал еще лист бумаги, сложенный вчетверо.
Грозный не стал читать этого письма.
«Да, мальчику трудно. Ой как трудно, - думал он, - надо бы немедленно его разыскать». Он взглянул на часы. «В школе ему делать уже нечего. Идти к нему домой нельзя. Лучше всего послать сейчас же за ним кого-то из его одноклассников».
Грозный присел к столу, достал записную книжку, нашел телефон Кедриных.
- Будьте добры Лалю, - сказал он после того, как низкий женский голос ответил: «Алло, вас слушают».
- А кто просит ее? - поинтересовалась, видимо, мать Лали.
- Николай Михайлович, ее учитель.
- А! Здравствуйте, Николай Михайлович! - Голос стал неофициально приветливым. - Одну минуточку, Лаля подойдет.
- Я слушаю вас, Николай Михайлович!
- Лаля! Мне нужен срочно Никита Пронин. Нет, звонить ему не надо. Ты не можешь дойти до него и послать его ко мне? Не знаешь адреса? А телефона кого-нибудь из его близких товарищей у тебя нет?.. Кто? Володя Кучеренко?.. Так он же живет напротив меня. Как это я забыл!.. Спасибо, Лаля. Я сам схожу. До свиданья. Извини, что побеспокоил.
Николай Михайлович поспешно натянул плащ, быстро спустился с крыльца. И каково же было его удивление, когда возле калитки он увидел Никиту Пронина.
- Ну вот, а я за тобой! - радостно сказал Грозный. - Пошли, брат, ко мне.
Никита ничему не удивился. И молча пошел за учителем.
- Не обедал? - снимая плащ, спросил Грозный.
- Нет.
- Худо. Я обедал в столовой. Будем пить чай - с хлебом, сыром, маслом и колбасой. Тоже неплохо, верно?
И он включил электрический чайник.
- Садись.
Никита сел на табурет, сделанный школьниками. Николай Михайлович не садился. Он ходил, что означало, как давно заметили ученики, большое волнение.
- Ну, вот что, дружок. Я все знаю.
«Иначе не могло быть!» - подумал Никита, и словно гора свалилась у него с плеч. Не надо было рассказывать про мать, про ее начальника, про то, как по-хозяйски тот ввалился в их дом со своими чемоданами.
- А вот тебе письмо от папы.
Нет, он был просто добрым волшебником из сказки - этот учитель.
- От папы? - счастливо задохнулся Никита и, схватив письмо, встал и жадно принялся читать.
Отец утешал сына, как мог, и писал, что через месяц вернется. А пока, если сын захочет, может жить у бабушки, которой отец уже сообщил о случившемся.
Ты уже большой, решишь сам, с кем остаться - со мной или с матерью. Деньги на свои личные расходы возьмешь у бабушки…
Никита закончил читать письмо, и стало ему легче жить на свете.
Он не один. У него отец, который любит его. Но почему же, почему теперь, когда стало легче, он не может, как ни силится, скрыть предательских слез! Он протянул письмо учителю и закрыл руками лицо.
- Ничего, Никита, поплачь. Это горе и взрослому не по плечу. - Он обнял мальчика и, помолчав, добавил: - Советую так: до приезда папы пожить у бабушки. Подумать обо всем. Сгоряча никогда не принимай серьезных жизненных решений и обязательно держи меня в курсе своих дел. Обязательно. Договорились?
Никита смущенно ладонями вытер лицо, кивнул, соглашаясь.
- А теперь будем пить чай.
Николай Михайлович поставил на стол красивый японский сервиз: чашки из тончайшего фарфора, сахарницу, изящные тарелки.
Он подал Никите колбасу, сыр, завернутые в бумагу, и нож.
- Режь и клади на тарелки.
- Может, я не так нарежу? - засомневался Никита при виде такой красоты на столе.
- Режь как хочешь. Все равно съедим, - засмеялся Николай Михайлович.
И Никите стало так хорошо с учителем, беспокойно, конечно, потому что беда, пришедшая к нему, была не мимолетной детской бедой, а несчастьем, которое останется с ним на всю жизнь. Как ни был юн и оптимистичен Никита, он понимал это.
Он с наслаждением ел показавшиеся ему необычайно вкусными закуски, пил совершенно необыкновенный - крепкий и ароматный - чай. И боль понемногу отступала. Ему хотелось задать учителю тот самый главный вопрос, который мучил его последнее время: о жестокости взрослых, о пошлости человеческих отношений, о невечности самого святого на земле. Зачем же тогда жить?
Но «обладатель сверхпедагогического провидения», как называли Грозного в классе, сам знал, что именно об этом теперь надо говорить с Никитой. Это было трудно. Николаю Михайловичу нередко самому тяжело жилось на свете, когда он сталкивался с пошлостью и жестокостью, хотелось даже в такие мгновения не верить тому, чему невозможно было не поверить. Ему - взрослому! Что же творилось теперь в душе подростка?! Надо было как-то укрепить в ней веру в правду, добро, создать какую-то увлекательную мечту.
«… Дверь открылась без предупреждения, и возникший в ее проеме Константин Карлович Данзас в расстегнутой верхней одежде, взволнованно проговорил прерывающимся голосом:– Наталья Николаевна! Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Александр Сергеевич легко ранен…Она бросается в прихожую, ноги ее не держат. Прислоняется к стене и сквозь пелену уходящего сознания видит, как камердинер Никита несет Пушкина в кабинет, прижимая к себе, как ребенка. А распахнутая, сползающая шуба волочится по полу.– Будь спокойна. Ты ни в чем не виновна.
«… – Стой, ребята, стой! Межпланетный корабль! Упал на Косматом лугу. Слышали?.. Как землетрясение!Миша Домбаев, потный, с багровым от быстрого бега лицом и ошалевшими глазами, тяжело дыша, свалился на траву. Грязными руками он расстегивал на полинявшей рубахе разные по цвету и величине пуговицы и твердил, задыхаясь:– Еще неизвестно, с Марса или с Луны. На ядре череп и кости. Народищу уйма! И председатель и секретарь райкома…Ребята на поле побросали мешки и корзины и окружили товарища. Огурцы были забыты. Все смотрели на Мишу с любопытством и недоверием.
«Они ехали в метро, в троллейбусе, шли какими-то переулками. Она ничего не замечала, кроме Фридриха.– Ты представляешь, где мы? – с улыбкой наконец спросил он.– Нет. Я совершенно запуталась. И удивляюсь, как ты хорошо ориентируешься в Москве.– О! Я достаточно изучил этот путь.Они вошли в покосившиеся ворота. Облупившиеся стены старых домов окружали двор с четырех сторон.Фридрих пошел вперед. Соня едва поспевала за ним. Он остановился около двери, притронулся к ней рукой, не позвонил, не постучал, а просто притронулся, и она открылась.В дверях стоял Людвиг.Потом Соня смутно припоминала, что случилось.Ее сразу же охватил панический страх, сразу же, как только она увидела холодные глаза Людвига.
«… Степан Петрович не спеша выбил трубку о сапог, достал кисет и набил ее табаком.– Вот возьми, к примеру, растения, – начал Степан Петрович, срывая под деревом ландыш. – Росли они и двести и пятьсот лет назад. Не вмешайся человек, так и росли бы без пользы. А теперь ими человек лечится.– Вот этим? – спросил Федя, указывая на ландыш.– Этим самым. А спорынья, черника, богородская трава, ромашка! Да всех не перечтешь. А сколько есть еще не открытых лечебных трав!Степан Петрович повернулся к Федору, снял шляпу и, вытирая рукавом свитера лысину, сказал, понизив голос:– Вот, к примеру, свет-трава!..Тогда и услышал Федя впервые о свет-траве.
«… В первый момент Вера хотела спросить старуху, почему Елена не ходит в школу, но промолчала – старуха показалась ей немой. Переглянувшись с Федей, Вера нерешительно постучала в комнату.– Войдите, – послышался голос Елены.Вера переступила порог комнаты и снова почувствовала, как в ее душе против воли поднялось прежнее чувство неприязни к Елене. Федя вошел вслед за Верой. Он запнулся о порог и упал бы, если б не ухватился за спинку стула.Елена весело рассмеялась. Вера ждала, что она удивится и будет недовольна их появлением.
«… В комнате были двое: немецкий офицер с крупным безвольным лицом и другой, на которого, не отрываясь, смотрела Дина с порога комнаты…Этот другой, высокий, с сутулыми плечами и седой головой, стоял у окна, заложив руки в карманы. Его холеное лицо с выдающимся вперед подбородком было бесстрастно.Он глубоко задумался и смотрел в окно, но обернулся на быстрые шаги Дины.– Динушка! – воскликнул он, шагнув ей навстречу. И в этом восклицании был испуг, удивление и радость. – Я беру ее на поруки, господин Вайтман, – с живостью сказал он офицеру. – Динушка, не бойся, родная…Он говорил что-то еще, но Дина не слышала.
В романе рассказывается о восстании беднейших горожан и ремесленников средневековой Италии, которое вошло в историю под названием «Восстание чомпи».
Биографическая повесть о жизни Героя Советского Союза капитана Н. Ф. Гастелло.
Книга «Приключения лесной ведьмочки Шиши» — результат социального проекта газеты «Вечерняя Москва», издательства АСТ и компании «Книга по требованию». Сказку написала сибирячка (г. Новокузнецк) Тамара Черемнова — инвалид детства с тяжелой формой ДЦП: парализованы руки и ноги, сильно нарушена координация движений, затруднена речь. И при этом светлый ум, умение радоваться жизни и доброе отношение к людям. Тамара не захотела мириться с жалкой участью пассивной инвалидки-колясочницы — и начала писать рассказы, очерки, сказки, сразу проявив свой яркий литературный талант.
Герои этой повести - обыкновенные городские ребята По вечерам они собираются во дворе, слушают «Спидолу», спорят о футболе и боксе. Иногда все вместе отправляются в кино или на стадион. Короче говоря, на первый взгляд кажется, что жизнь их идет без особенных происшествий. Но ребята взрослеют и все чаще задумываются над жизненными вопросами, все внимательнее присматриваются к жизни взрослых. И отношения их с родителями становятся более сложными, а порой и нелегкими… Художник Леонтий Филиппович Селизаров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть о египетском поэте и борце за свободу и независимость своей родины — Абд ар-Рахмаие аль-Хамиси.