Земляничная тату - [85]

– Хорошо, а теперь приподнимите ее, – распорядилась она. – Я хочу понять, как падает свет.

Огромное полотно медленно поползло вверх по стене под тяжелое дыхание взбешенных помощников, походивших на жалких, обессилевших галерных рабов из фильма «Бен Гур». Картина была выполнена в цвете, который производители трикотажа и косметики упорно называют телесным, на самом деле имея в виду бежево-розовый. В центре располагалось сморщенное коричневое пятно, в котором я без труда узнала то, что моя тетушка Луиза именует дыркой в тылу.

– Как это называется? – Кэрол листала свои записи.

– Вот здесь, Кэрол, – сказала Ява, выбираясь из-за стола с пластиковой папкой в руках. – «Анальный рот».

Я едва удержалась от хохота, представив себе эту подпись под журнальной фотографией. «На снимке из галереи "Бергман Ла Туш": "Организм 1" Сэм Джонс перед "Анальным ртом" Мел Сафир». Я отвернулась, чтобы скрыть искаженную смехом физиономию и наткнулась взглядом на Стэнли. Он дернул головой, потом еще раз. Поначалу я приняла это движение за нервный тик и лишь через полминуты сообразила, что Стэнли зовет меня в соседний зал.

– Что такое, Стэнли? – спросила я, послушно следуя за ним.

Он молчал, пока мы не зашли за угол и не скрылись из виду. И только тогда прошептал, испуганно водя глазами по сторонам:

– Сэм, мне надо с вами поговорить! Мы не могли бы встретиться через пару часов?

– А чем плохо сейчас?

Глупый вопрос. Голова Стэнли задергалась, и на сей раз это действительно был нервный тик.

– Никто не должен знать! – лихорадочно зашипел он. – Мы не можем здесь говорить!

– Конечно, – сказала я, уже сгорая от желания узнать, в чем дело. – Где и когда?

– В три часа. У переправы на Стэйтен-айленд. В Бэттери-парк. Никому ни слова!

Стэнли прекратил дергать головой. Но в следующую секунду ему снова потребовался прозак.

– Быстрее! Мы должны вернуться, не то они что-нибудь заподозрят! – И он потащил меня в главный зал.

Нашего минутного отсутствия, казалось, никто не заметил, но Стэнли невнятно пролепетал, что показывал мне оборудование в соседней комнате. Поскольку там не было никакого оборудования, кроме электрических розеток, ложь выдавала нас с головой. Более неумелого заговорщика, чем Стэнли, я в жизни не встречала.

Еще одно доказательство этому я получила, когда сошла с автобуса и огляделась, прикрывая глаза от солнца. Дойдя до причала, я поняла, что назначать здесь встречу – все равно что звать на свидание в универмаг «Блуминдейл»: удобных мест вагон и маленькая тележка. У входа в метро Стэнли не было. Я поднялась по длинному бетонному пандусу и заглянула в кассовый зал пристани. Внутри было почти пусто, но даже если бы там царила дикая толчея, я бы сразу узнала Стэнли. По нервному тику.

Ничего не оставалось, как ходить кругами в надежде наткнуться на супершпиона. Но перед этим я зашла в женский туалет. Ох… Сортир насквозь пропитался вонью, но при этом пол сиял чистотой и отдавал дезинфекцией, якобы свежий аромат которой лишь оттенял благоухание фекалий – словно запах духов на разлагающемся трупе. Я вовсе не отличаюсь повышенной брезгливостью, да и сантехника выглядела довольно чистой, но этот туалет оказался из тех, где я предпочла обезопаситься шестью слоями туалетной бумаги. Я испытала внезапный прилив сочувствия к Тому. Может, я недостаточно серьезно восприняла его рассказы о дизентерии? Вернувшись домой, непременно поговорю с ним на эту тему.

Солнце, льющееся сквозь стеклянную стену вокзала, сверкало на полу, безжалостно высвечивая грязь, нанесенную миллионами пассажирских ног. Я пересекла зал, вышла на террасу и, прислонившись к бетонной стене, наблюдала за рябью на воде. В этом Лондону с Нью-Йорком не сравниться. Я вспомнила безжизненные бурые воды Темзы и скривилась. Справа высилась Статуя Свободы. Особых эмоций она у меня не вызвала – столько копий намозолило глаза, что реальность разочаровывала.

– Сэм? Сэм!

Я посмотрела вниз и увидела Стэнли, беспокойно машущего мне рукой.

– Сядем вон на той скамейке? – предложила я, спустившись по пандусу, и махнула рукой в сторону кустов, которыми начинался Бэттери-парк..

Мимо неторопливо волоклись туристские группы, но у самой реки царило такое же относительное спокойствие, как в центре Лондона посреди рабочего дня. Мы без труда нашли свободную скамейку. По соседству две девицы шумно флиртовали с юнцом, который шаркал кроссовками о землю в застенчиво-горделивой манере брачного ритуала. Если не считать золотых украшений, вся троица с ног до головы была в черном, начиная от кожаных курток до свитеров с капюшоном и туфель на высоких каблуках у девушек. Даже их лица имели цвет дорогого темного шоколада. В парне и девчонках чувствовались энергия и радость жизни – качества, которые Стэнли безнадежно растерял со времени нашей первой встречи.

– Ладно, Стэнли, что там у вас стряслось?

Он слишком нервничал, чтобы ходить вокруг да около.

– Вы… вы знаете, где сейчас Лекс Томпсон?

Вопрос сбил меня с толку, но не настолько, чтобы выпалить, что с этого вечера Лекс наверняка будет проживать в отеле «Грамерси-парк». Стэнли мог запросто сорваться с места и на всех парах рвануть к отелю. А я осталась бы ни с чем.