Земляк Ломоносова - [26]

Но пышные богослужения в соборе ничуть не привлекали Шубина. Зато римские статуи, римские декоративные украшения он изучал внимательно и прилежно.

В короткий срок он осмотрел произведения искусства, хранящиеся в Ватикане; побывал не раз в богатейшей церкви Сан Карло Фонтана, в Тиволи, Фраскати, Албани и в других местах, где искусство древнего Рима соединилось с великолепием эпохи Возрождения. Разглядывая творения знаменитых итальянцев, Федот Шубин не забывал слова Дидро: «Редко случается, чтобы выделился художник, не побывавший в Италии. Но антики надо изучать не как самоцель, а как средство научиться видеть натуру, жизнь и двигаться вперед, чтобы не остаться мелким и холодным подражателем»…

Другие не были так тверды в своих убеждениях, как Шубин. Гордеев, например, был совершенно пленен античным искусством и ни о чем другом не мог думать. Он стал ярым последователем Винкельмана и в спорах с товарищами постоянно повторял его слова: «Надо подражать грекам, в этом единственное средство стать великим».

Федот Шубин в таких случаях всегда возражал, отстаивал в искусстве жизненную правду и простоту. Однажды, когда он напомнил Гордееву о его ранней статуэтке «Сбитенщик со сбитнем» и похвалил эту работу, Гордеев, вспыхнув, ответил:

– Я никогда не пожалею, что разбил о мостовую эту первую, случайную свою статуэтку. Вместе с ней я разбил свои ранние увлечения. А вот ты, упрямец, не понимаешь того, что низменные вещи не должны служить моделью для идеального искусства!

Шубин резко расходился с Гордеевым во взглядах на искусство. Они все более и более отдалялись друг от друга.

Шувалову ссоры между пенсионерами были хорошо известны. Но он пока не думал вмешиваться и примирять Шубина с Гордеевым: разногласия их казались ему для дела полезными, он иногда лишь вскользь замечал:

– Учитесь, а там время и ваши труды покажут, кто из вас более близок к истине.

Следя за работами всех шести русских учеников, Шувалов видел их рост и по достоинству оценивал вкус и способности каждого. Шубинские работы ему нравились больше других, и он заказал Шубину сделать с него барельеф. С заказом Шубин справился быстро и великолепно. Вскоре ему через Шувалова поступил еще более солидный заказ на бюсты знаменитого графа Алексея Орлова-Чесменского и его брата Федора.

Работа над бюстами отняла у Шубина много времени и вынудила его отстать от товарищей в изучении искусства Рима. А между тем время не стояло на месте, и летом 1772 года Шувалов получил из России уведомление: «студентам-пенсионерам денег впредь не давать и ввиду окончания срока ехать им обратно в Петербург». Шувалов объявил им об этом и выдал всем, кроме Шубина, деньги и документы на выезд из Италии. Федот, недоумевая, спросил вельможу:

– Ваше сиятельство, чем объяснить задержание меня здесь сверх срока, тогда как вот они, – он обвел глазами своих товарищей, – поедут в Петербург?

– Моей любовью к вам, – отшутился Шувалов.

– Благодарю вас, но не думаете ли вы, что и я, оставшись здесь, преклонюсь перед античным божеством и слепо буду копировать римлян и греков? Этого не случится со мной, ваше сиятельство…

– Почему? – нарочито серьезно спросил Шувалов.

– Потому что взглядами на жизнь и искусство я не торгую, как некоторые, и знаю, что Рим нужен нам, художникам, не голого подражания ради, а чтобы подчинить усвоение античной красоты жизненной правде, – ответил Шубин и, посмотрев в сторону Гордеева, спросил иронически:

– Не так ли, Федор?

– Цыплят по осени считают, – вспылил тот и умолк, считая, что при Шувалове неудобно поднимать шум. Но Шувалов заметил это и сказал спокойным голосом:

– Давненько я примечаю за вами нелады. Грубость, раздоры не приводят к добру, а приятельство и скромность показывают человека всегда с хорошей стороны.

Он поднял указательный палец и, повернувшись к Федоту, проговорил:

– Вы, Шубин, не будьте в обиде: в Петербург еще успеете, а здесь предстоит вам большая работа: необходимо повторить мраморные бюсты Орловых для брата английского короля герцога Глочестерского. Это надобно сделать по двум причинам: потому, что ваша работа признана преотменно удачной и еще потому, что в английских кругах весьма заинтересованы личностью Алеши Орлова, удивившего всю Европу поражением турецкого флота под Чесмой… Труд будет оплачен сверх меры. И еще я имею к вам письменную просьбу о заказе от Никиты Демидова. Он сейчас живет в Париже и там наслышан о вас…

Шубин не протестовал. Так после долголетней учебы началась его самостоятельная жизнь. Одиннадцать студенческих лет с государственной пенсией и строгой академической дисциплиной остались позади. Беглый черносошный с государевой земли крестьянин, обученный в трех столицах, уверенный в своих силах и своем даровании, встал твердо на путь художника-ваятеля. Внимание первых знатных заказчиков обещало ему заманчивое будущее.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Никита Демидов был богатейшим промышленником России. Дед его с позволения Петра Первого занялся горными разработками на Урале. Тысячи подневольных людей работали на Демидовых, добывая железо. Крупное хозяйство промышленника вели его ближайшие родственники – управляющие, приказчики, конторщики. Сам Никита со своей третьей женой Александрой Евтихьевной временно проживал в Париже.