Земля - вид сверху - [64]

Каждый день теперь «Сохар» боролся с ветрами.

Но приближалась и конечная цель плавания: вот пройдено за сутки 90 миль, а за следующий день — 110, еще сутки — 135 миль долой. (Последняя цифра так и осталась рекордом суточной скорости «Сохара».)

Южно-Китайское море грозило, помимо тайфунов, и еще одной опасностью. В здешних водах орудуют пираты. По самым скромным оценкам, их не менее пятнадцати тысяч. Не чета корсарам Средневековья, размахивавшим кривыми саблями, современные морские разбойники бороздят воды на быстроходных катерах, они хорошо вооружены, и наглости им не занимать. В проливах были даже случаи нападений на танкеры. Но в основном добычей пиратов становятся небольшие суда: грузы и ценности разбойники отнимают, команду обирают до нитки, иногда поголовно уничтожают.

Во время плавания по Южно-Китайскому морю каждый день у экипажа «Сохара» начинался с проверки оружия, которым запасся капитан Северин.

К счастью, все обошлось. Видимо, легендарный чудотворец Хызр — покровитель путешественников — уберег славный бум от морского произвола, и тень Ибн-Ямина — знаменитого моряка и строителя кораблей в древней Аравии — осеняла косые треугольные паруса.

11 июля 1981 года «Сохар», поднявшись по реке Сицзян, бросил якорь в порту города Гуанчжоу, носившего у древних арабов имя Ханфу. Плавание, длившееся семь с половиной месяцев, закончилось. За кормой «Сохара» осталось шесть тысяч морских миль.

Ровно через двое суток разразился первый в этом году тайфун…

История плавания Тима Северина из Греции в Колхиду, рассказанная им самим и его кораблем «Арго»

Меня построили весной 1984 года на греческом острове Спеце. В том, что я родился именно здесь, нет ничего удивительного. На Спеце всегда строили корабли — в основном небольшие, рыболовецкие, например легкие узкие весельные лодки — каики. В городе Спеце работает прекрасный кораблестроитель Вассилис Делимитрос — он и трудился над моим корпусом, штевнями, обшивкой, выделывал завитой акростоль — кормовую оконечность. Почти полгода длилось строительство — осень и зиму, а в марте я был уже готов и делал первые шаги — вернее, гребки — по ровной глади залива Арголикос. В созвучии наших имен — моего и залива — есть некий символ: ведь меня зовут «Арго», это имя я получил в честь великого предка, который тридцать три века назад доставил пятьдесят героев-аргонавтов в далекую колдовскую Колхиду.

Итак, меня учили плавать в заливе Арголикос гребцы из оксфордского колледжа Кебл, и это означало конец строительства, а начало было положено, когда мой прообраз-модель, созданную опытным судостроителем Томом Восмером, — испытали в бассейне Саутгемптонского университета. Модель выдержала испытание, и только тогда на острове Спеце заложили мой корпус.

Замысел этого путешествия родился у известного ирландского исследователя Тима Северина. Сорокачетырехлетний шкипер Тим уже успел повторить плавание ирландских монахов через Атлантику на кожаной лодке «Брендан», пройти на арабском буме «Сохар» по следам Синдбада-морехода от берегов Омана до китайского города Кантона, а вот теперь вознамерился повторить путешествие аргонавтов.

Откуда пошло название «Арго»? Диодор Сицилийский давал простое объяснение: по-гречески «аргос» означает «быстрый». Иные, правда, считают, что мой великий предок получил название по имени мастера, его построившего, — Аргоса, но вариант Диодора мне нравится больше. Слово же «аргонавт», напоминаю, объясняется совсем легко: «навтис» по-гречески — «моряк». Моряки «Арго» — вот кто такие аргонавты.

Не скрою, я сильно отличаюсь от легендарного предка: его толкали вперед мощные руки пятидесяти гребцов, мне же дозволено иметь всего двадцать весел. Причина проста. Древние моряки с детства практиковались в гребле на подобных судах, долгие годы учились синхронной работе на веслах, опыт поколений помогал им одолевать «моря седого безбрежные волны», мне же и моей команде был отпущен малый срок — уже в мае мы вышли в открытое море, — и с большим кораблем новые аргонавты могли не справиться. Есть и другая причина. Тот «Арго» был, если верить Плинию Старшему, первым военным кораблем, я же — судно сугубо мирное, поэтому скопировали меня с дозорного корабля средней величины: достоверно известно, что и на таких судах древние греки уходили в далекие плавания. Как и «Арго», я — монера, то есть лодка с одним рядом весел, и конструкция моя, насколько ее удалось воспроизвести по древним описаниям и рисункам на вазах, ничем не отличается от конструкции легендарного предка. Ширина, как было заведено когда-то, составляет примерно одну шестую длины, палубы нет, есть лишь банки для гребцов, один прямоугольный парус на рее, роль рулей выполняют два кормовых весла, в носовой части — таран в виде дельфиньей головы. Эолийские моряки обожествляли дельфинов и ранним судам своим придавали форму этих животных, поэтому меня снабдили вытянутым носом. Над ним на корпусе мои создатели нарисовали два глаза, так что я получил возможность видеть мир и постарался все увиденное запомнить.

Тот «Арго», настоящий (хотя кого теперь называть настоящим — корабль из мифа или меня, прошедшего десять тысяч стадий по трем морям и одной реке?!), был построен, по легенде, из сосны, росшей на горе Пелион — на той самой горе, где обитал мудрый кентавр Хирон. Фессалия в те времена славилась не только кентаврами и колдовскими делами, но и корабельным лесом, а пелионская сосна, говорят, никогда не гнила. Так это или нет, проверить трудно: на Пелионе осталось мало сосновых лесов, а кентавров так и вообще почти не встретишь. Поэтому Тим Северин повелел изготовить меня из алеппской сосны с острова Самос.