Земля - вид сверху - [24]
Коль скоро мы пьем с вами самое настоящее «мелникское» в самом настоящем подземелье, я вам скажу вот что. Нельзя допивать чашку до конца. Надо несколько капель вернуть земле. Тогда она обязательно позовет вас когда-нибудь, и вы обязательно окажетесь здесь. Вот так, — и Андон перевернул керамическую чашку над земляным полом пещеры.
Я тут же последовал его примеру. Это походило на жреческий акт поклонения силам земли, но было данью благодарности умению почвы и мастерству людей.
…Уезжал я из Мелника на закате. Дождь давно кончился, солнце балансировало на острой вершине горы, коварный туман уже добрался до котловины и самовольно тек вверх по руслу реки. И лишь теперь я понял, что за шорох не давал мне здесь покоя.
В лабиринте подземелий под горсткой домов зрело, набираясь сил и пульсируя соками, чудодейственное мелникское вино, густое и красное, как кровь…
Пять фарерских слов
Жил когда-то на острове Колтур юный викинг по имени Магнус, — гласит фарерское сказание. — И полюбил он девушку с соседнего острова Хестур. И каждую ночь переплывал пролив в пятьсот метров, чтобы видеть ее. Однажды, едва ступив на землю Хестура, увидел он отца девушки с топором в руке.
— Честный гость приходит засветло, — сказал старик. — Ты же крадешься, словно вор ночной. Плыви назад или выходи на поединок!
Бросился Магнус в волны, и с тех пор никто его больше не видел. А пролив между Колтуром и Хестуром стал самым опасным местом на Фарерах. Мало кто из смельчаков отважится сразиться с его бурным течением…»
Местные жители с уважением относятся к легенде, но знают: подобных проливов в Фарерском архипелаге не счесть и перебраться с любого острова на соседний в бурную погоду не так-то просто. Может быть, где-то в проливах архипелага и получило в давние времена особый смысл излюбленное словечко фарерцев — «кански». А о том, что оно означает, речь пойдет дальше.
Два цвета главенствуют на Фарерах летом; фиолетовый и изумрудный. Фиолетовым окрашены фиорды и скалистые горы (самая высокая вершина едва не дотягивает до километра), изумрудным — пастбища. Зимой тоже два цвета: черный и снежный. Но даже в теплое время года с северного острова Куной видны айсберги…
Есть у Фареров одна особенность, которая дает островитянам повод и для своеобразной гордости, и для уныния: на всем архипелаге нет ни одного лесочка, ни единой рощицы. Деревья если и встречаются, так только в некоторых дворах да еще в публичном саду столичного города Торсхав-на. Часто это объясняют тем, что большую часть года здесь стоят холода, дуют сильные ветры, поэтому травы, вереск, лишайники и даже обыкновенный картофель произрастают в изобилии, деревья же гибнут. Величественный простор и тревожную беззащитность обретают острова, лишенные леса…
Может быть, есть смысл предпринять какие-то меры, заняться лесонасаждениями, отобрав специальные морозо- и ветроустойчивые сорта? Ведь нельзя же вечно жить на привозной древесине: требуют обновления и стены домов, и традиционная обувь. Истинный фаререц ответит на эти вопросы одним словом — «кански».
Чуть меньше пятидесяти тысяч человек живут на Фарерском архипелаге. Большая часть разбросана по шести крупнейшим островам, еще на десяти живут маленькими группками — от трех до четырех семей (например, деревушка Троллан на острове Куной насчитывает двадцать пять жителей). Остров Стоура-Дуймун дал приют настоящим Робинзонам: все его население состоит из одной семьи, живущей на собственной крохотной ферме. Луйтла-Дуймун необитаем вовсе. Всего островов — восемнадцать.
Зимой, когда ночь длится девятнадцать часов, когда температура падает до минус сорока и на архипелаг обрушиваются свирепые штормы, сообщение между островами прерывается на долгие месяцы. Так что визиты друг другу наносят летом, но и тут возможны осложнения: высокий прилив, опасные течения и туман порой задерживают гостей у хозяев на добрую неделю.
В былые времена, когда телеграфной и радиосвязи между островами еще не существовало, а трудностей с переправой было не меньше, придумали фарерцы особую систему сигнализации. Если кто-нибудь заболевал, земляки расстилали на зеленом прибрежном лугу белую простыню. Ее замечали соседи на ближайшем острове и поступали точно так же, только на противоположном краю своего куска суши. Довольно быстро «простынный телеграф» доносил весть до крупного селения, после чего лодка с врачом при первой возможности отправлялась на помошь. Иногда — с той же целью — использовали дымовые сигналы, причем характер их менялся в зависимости от ситуации: доктора вызывали одним способом, священника — другим, а появление крупного стада дельфинов возвещал особый столб дыма — густой, заметный издалека.
Ныне все это ушло в прошлое. Но тем не менее фарерцы никогда не скажут определенно, возможна ли в данный момент срочная переправа на соседний остров или скоро ли отправляется очередной самолет на материк. Ответ будет неизменным: «Кански».
Не бывает на Фарерских островах твердых планов и жестких сроков. Жизнь определяется географией, географическое положение «заказывает» погоду, а погода ставит условия. Условия эти такие: за год бывает не менее трехсот пасмурных дней, ежегодная норма осадков — около полутораста сантиметров. Берега Фарер омывает Северо-Атлантическое течение. Не будь здесь этой ветви Гольфстрима, жизнь на островах была бы вовсе невозможна. Но, перемешиваясь с холодными водами северных морей, теплые струи и порождают густые, набухшие тучи, большую часть года висящие над архипелагом. Порой облака снижаются. Тогда острова окутывает тяжелый липкий ледяной туман, застывающий в метре от земли. Он может густеть несколько дней, а может развеяться в считанные минуты. Очевидно, именно частые перемены погоды и вселили в фарерцев то знаменитое презрение к зонтам и плащам, которым они славятся во всех северных странах.
