Земля в огне - [43]

— Знайте, ребята, что душа у фашиста черная, как его оружие. Ни жалости, ни совести. Старуху мою замучили работой. Когда занемогла она, чистой воды из колодца набрать мне не дали. А с вами я — снова человек, снова Иван Васильевич Орехов. А то, было, как скотина, на шею номер хотели повесить. С вами я снова стал уважаемым нашим солдатом. Вы вернули мне дух боевой.

Старик был в приподнятом настроении от сознания выполненного задания. Когда танкисты уходили в бой, он стоял на бугре, гордо подбоченясь, провожая взором наши машины, исчезающие в тумане заснеженной степи.

Вертячий был основательно укреплен противником, особенно с северной стороны, где было много инженерных заграждений, местность хорошо простреливалась из пулеметов и противотанковых орудий. Северные подступы считались почти неприступными, отсюда враг и ожидал штурма. С юго-запада опорный пункт прикрывался Доном и не далеким от него узлом сопротивления в Песковатке. С этой стороны гитлеровцы менее всего ожидали удара. Но как раз здесь мы и наносили его вместе с 304-й стрелковой дивизией, тогда как другие наши соединения — 252-я и 27-я гвардейская стрелковые дивизии блокировали Вертячий с запада и севера. И вновь, как в Оськинском, опасаясь обхода, враг стал уползать из своего логова — разведка доложила об интенсивном движении немецких машин из Вертячего на восток.

Боевые события развертывались стремительно. Обходя балками опорные пункты противника, наша танковая бригада вышла к Дону, переправилась на восточный берег реки, достигла Вертячего и Песковатки. Немцы, оказавшись отрезанными в районе Трехостровская, Родионов, Акимовский, бросали технику и спасались бегством.

В опорном пункте Вертячий, взятом нашими частями без особых потерь, размещался раньше КП немецкой дивизии. В Песковатке к нашим услугам оказался КП армейского корпуса, размещенный в двух и трехэтажных бункерах, глубоко врытых в землю и имевших надежные перекрытия в 10–15 накатов бревен, которые не могла пробить даже тяжелая артиллерия. В числе трофеев мы насчитали 67 исправных танков. В наших руках были и 2 переправы через Дон, которые хорошо послужили войскам, наступавшим во втором эшелоне.

Не задерживаясь, бригада продвигалась дальше на юго-восток, овладела Дмитриевкой, но была остановлена организованным огнем из района Пяти курганов.

Бои на рубеже Пяти курганов, и особенно на Казачьем кургане, которые мы опять-таки вели совместно с частями 304-й стрелковой дивизии С. П. Меркулова и 173-й стрелковой дивизии В. С. Аскалепова, были исключительно упорными и напряженными.

Высота Казачий курган являлась важным опорным пунктом в обороне врага, одной из его ключевых позиций. Командование фронта придавало ей большое значение. От захвата этой господствующей высоты во многом зависел успех разгрома окруженной вражеской группировки.

Наши неоднократные попытки овладеть Казачьим курганом не увенчались успехом. В двадцатых числах декабря на позициях под этой высотой побывал командующий фронтом генерал К. К. Рокоссовский. Здесь, на подступах к Царицыну, в годы гражданской войны, Константин Константинович воевал с белогвардейцами, здесь закалялся характер тогда еще молодого бойца. И вот теперь снова военная судьба привела его в эти овеянные легендарной славой места. Оценив расположение своих войск и противника, К. К. Рокоссовский заметил, что наши позиции явно неудобны. Гитлеровцы, занимая высокий гребень, имеют хороший обзор местности. Мы же лишены этого, ютимся по балкам. Надо во что бы то ни стало сбросить врага с кургана еще до начала наступления наших войск, имевших задачу ликвидации окруженной вражеской группировки.

Командарм ответил, что пехотинцы Меркулова и Аскалепова вместе с танковой бригадой Якубовского готовятся к решающему штурму, чтобы замысел удался наверняка.

Целую неделю 173-я стрелковая дивизия и 91-я отдельная танковая бригада вели почти не затихающие бои за несколько холмов и отрогов, чтобы приблизить свои позиции и наблюдательные пункты к гребню Казачьего кургана. Противник сопротивлялся остервенело, предпринимал отчаянные контратаки танками и пехотой, активно воздействуя на наши боевые порядки артиллерией и авиацией. Одной из причин его стойкого сопротивления было то, что он надеялся на скорый прорыв к котлу войск фельдмаршала Манштейна, которые помогли бы окруженной группировке вырваться из кольца или облегчить ее положение.

Накануне решающего боя за Казачий курган я приказал скрытно сосредоточить танки бригады на левом фланге своих позиций, примерно в двухстах метрах от переднего края. А на правом мы всю ночь до рассвета имитировали движение боевых машин почти беспрерывными маневрами тягачей и нескольких небоеспособных танков, у которых были сняты глушители. Рокот моторов создавал видимость того, что наши бронированные силы готовятся к броску из этой самой скрытой балки. Хитрость удалась.

Утром 28 декабря после короткого артналета, завершившегося залпом прославленных «катюш», началась мощная атака. Вслед за разрывами наших снарядов вперед, на высоту устремились танки, за каждым из которых, ведя огонь по досягаемым целям, двигалась пехота. Удар получился согласованным, дружным и развивался там, где его не очень-то ожидал противник.