Земля тридевятая - [44]

Вскоре узнал, что Тимаха, этот философ-самоучка, превратился в толстовца-миротворца. Ходит по деревне, проповедует о благом и добром солнце, которое светит всем людям. О том, что жить надо с соседями в мире, делиться урожаем, тогда не будет литься кровь и наступит время всеобщего благоденствия.

Послушал Олег, подивился. Язык у Тимахи подвешен неплохо, златоуст деревенский!

Подошел, спросил: - Что же ты народ подбиваешь отдать урожай злому ворогу? А если тот пожелает женщин забрать, тоже согласишься?

У философа своей женщины не было, сторонились они его, слишком высокопарные речи вел, а может, еще какая причина имелась.

- Замириться всегда лучше, чем мужиков на гибель посылать, - отвечал Тимаха, - двадцать человек упокоились, хорошо ли это?

- Если бы не они, мы бы все упокоились. Ты пораженческие речи прекращай, - рассердился Олег, и добавил непонятное, - чужой игрок в своей команде!

Сказал негромко, но с угрозой, так что даже жмуки испуганно разбежались из-под ног.

Тимаха смысла хоть и не понял, угрозу почувствовал, и проповедовать ненасилие и смирение прекратил. Однако в мыслях еще больше разозлился. Твердо решил сдать Крепость врагу в обмен на постройку храма солнца и организации прихода. В деревне его не поддержали, посему считал он жителей глупыми и недальновидными. Мысли Тимахи для Олега были открытой книгой, маковые зерна позволяли прослушивать "эфир". Войско вражеское было готово к походу, задерживала поставка партии медных панцирей. Удивился Олег, узнав имя поставщика, "бран Закрам". Интересно, чем расплачивались Бантовцы с "величайшим" вождем горным? Натуральным товаром, или монеты уже были в ходу? Вскоре он получил ответ на этот вопрос. Один из вождей сокрушался, что за медные панцири пришлось отдать слишком много, целых два десятка, рабынь. Значит, деньги, как средство обмена, еще не появились. Олег собирался этот недостаток в недалеком будущем исправить.

Крепость, тем временем, жила обычной жизнью. Поле засеяли, посадив местный аналог картошки, жмуки изредка разнообразили стол белковой пищей. Партии грибников и собирателей орехов регулярно отправлялись в лес, рыболовы приносили крупную рыбу. Улов делился поровну между жителями, если рыбы не хватало, заменялся грибами. Олег решил, что ввести деньги в оборот будет не сложно, но и торопиться не следовало.

Опыты с различными растениями продолжались. Бывшего студента все больше удивляла первая мышиная тройка, которой давно пора было убраться на тот свет. Зверьки об этом не помышляли. Шан и Утане доставляло немалое удовольствие возиться с ними, готовить смеси.

Иногда они с Шан играли в "морской бой". Отчего игра так называлась, она не поняла, потому что никогда не видела моря. Олег пытался объяснить, что море, это "очень большая река без берегов", но что отложилось в голове у девчушки, сказать было трудно. Тимаха к нему больше не подходил, зато чаще стала наведываться Лусия, интересовалась, чем он занимается и с какой целью. Когда сказал ей, что три мыши живут с момента его появления в деревне, травница не поверила. Убеждать ее не стал, но заметил, что отношение к нему стало более уважительным.

Как-то на досуге пытался уговорить кузнеца изготовить швейные иглы. Идеи-то в голове бродили, мозги, иной раз, казалось, вот-вот закипят!

- Для чего такая сложная в изготовлении ерунда нужна? - поинтересовался кузнец, когда они вместе с Утаной и Олегом угощались жареными жмуками.

- Попробуй такую тонкую волосинку закали, она в дугу свернется!

- Дочку спроси, она тебе скажет, что вещь и впрямь в хозяйстве необходима, - пытался "перевести стрелки" Олег, уверенный, что та его поддержит. Послушала Утана объяснения, и идею неожиданно зарубила на корню.

- В лесу полно листвяницы, - сказала она, - широкой и узкой, длинной и короткой, с удобными крючками-липучками. Выбирай, какая нужна. Отрывай, сколько надобно, наматывай на торс, или шапку мастери, сразу все будет готово. Порвется что, ступай в лес, рви листья, переодевайся. Зачем что-то долго зашивать и "штопать"? Все руки тонким железом исколешь! Хотел Олег рассказать про наперсток, подумал еще и выдал идею по поводу простынь и пододеяльников. Казалось, от таких вещей женщина никак не откажется! Но его опять ждала неудача.

- Тебе со мной на мягких душистых листьях, да под покрывалом листвяным, спать неудобно? - недобро прищурившись, спросила Утана. Попробуй, ответь утвердительно, скалкой огреет! Окинула смущенного мужчину победным взглядом и положила им еще по одной порции жареного жмука. Так и обломался Олег с иглами, а в дальнейшем расстался с мечтой и о швейной машинке. Хотя, прекрасно понимал, ни машинку, ни челнок смастерить ему не по силам, слишком сложная штука.

- Ты дочку слушай, - довольно сказал кузнец, вытирая рукавом губы, - она плохого не посоветует.

Радовался, что не придется возиться с никчемной трудоемкой мелочью. До Олега, наконец, дошло, хватит уже изобретений. Скоро чужое войско подойдет, а он в облаках витает.

День был солнечный, жаркий. Захотелось ему искупаться в речке.