Земля точка небо - [17]

Дима отвел глаза прочь и уставился на руку Ксюши, пальцами которой она водила по странице. И с ужасом заметил, что край родимого пятна виднелся из-под манжеты, обрываясь у запястья. «Вот почему она запросто сразу, как подруга», — решил Дима. Он жалел эту маленькую девушку, но оторвать глаз от двух фиолетовых клякс не мог всё равно. Хуже того, Ксюша говорила, а он начал думать, не одно ли это пятно, от шеи до запястья. И сколько процентов кожи оно занимает под кофтой. И потемнеет ли оно, если Ксюша рассердится. И…

— У тебя есть какой-то опыт? Вопрос прозвучал неожиданно, и Дима начисто забыл наставления Макса.

— Опыт… — замялся он. — В общем, нет.

— Никакого?

— Да.

— Так, — Ксюша спрыгнула на пол. Она нажала кнопку, и экран затрещал, неторопливо разгораясь. — Значит, так. Я пошла работать, а ты сиди здесь и что-нибудь напиши, оки? Что угодно, мне нужно видеть, как тебя использовать. Дима открыл рот, но она уже исчезла за перегородкой, оставив его наедине с монитором и уродливым жирафом на присоске. Главным редактором тоже оказалась женщина. Она умела ходить мужской походкой даже на каблуках, носила очки-хамелеоны и хранила за ухом сигарету.

— Но Елена Михайловна…

— Нет. Нет. Нет! Она категорически не хотела видеть Диму сотрудником журнала.

— Что мне с ним делать? Ответь мне, Ксения. Что мне. С ним. Делать? Краснеющий Дима испуганно шарил мышью, пытаясь закрыть окно редактора, в котором за два часа набрал две строчки. Он не работал за компьютером пять лет и печатал одним пальцем. «Воздух при больших объемах непрозрачен». «Он густой, молочно-голубого цвета, что особенно хорошо заметно в предгорье Альп».

— Лена, я тебя умоляю, это же не в штат, — говорила Ксюша. — Ты же знаешь, какой у меня завал. Мы же обсуждали, что мне нужен человек.

— А учить его кто будет? Ты? Или кто?

— Лена, я не могу! Полосы горят… Я же не виновата, что девки из «Сказок» отменили прессуху.

— Вот и объясни ему, — главред указала на Диму крючковатым ногтем. — Спасай материал, а я, пожалуй, ушла курить. Она развернулась и вышла. Ксюша виновато махнула рукой.

— Тебе придется меня извинить, — сказала она. — Я бессильна. Сейчас такой неподходящий момент…

— А что случилось? Ксюша наморщила лоб, потерла его ладонью и снова уселась на стол.

— Ничего особенного, рутина, — сказала она. — В номер заявлено интервью со «Сказками», две трети полосы, и теперь его не будет.

Видишь, Михайловна в каких чувствах. Ксюша сидела, глядя в сторону и покачивая ногами. Если бы не родимое пятно, отметил Дима, вообще она была очень симпатичной.

Будто в ответ его мысли, Ксюша потянулась и одернула манжету на левом запястье.

— А если я пойду и возьму тебе интервью? — предложил Дима.

— Вот ненормальный! Разве так делается? — она засмеялась. — Это в кино разве что.

— Но тогда ваш редактор взяла бы меня на работу?

— Не пойму, ты серьезно все это, что ли, — Ксюша махнула рукой и спрыгнула на пол. — Скажем так: если бы — если бы — кто-то принес нам до вечера эксклюзивчик на место заявленного интервью, то с Леной можно было бы говорить. Но… Дима выбрался из передвижного кресла.

— Ты знаешь, где они?

— «Империаль», номер 609… Ты что, вот так собрался туда? Там же охрана!

— Угу. Что спросить? Ксюша привстала на цыпочки и внимательно заглянула ему в глаза.

— Однозначно бред, — она покачала головой.

— Так что?

— Ну, мечты, творческие планы. Черт, не знаю даже. Про наркотики можно. Сексуальные предпочтения…

— Я запишу себе.

— Там у входа коробка с диктофонами, возьми один.

21 апреля 2003 года

Вначале Максу абсолютно не понравились москвички — худые, вертлявые, остроносые, с грацией складного метра. Да, он видел из окна автобуса несколько приятных исключений, но только издалека.

Вблизи они смотрелись на пять из десяти, а вели себя и вовсе на два. И главное — это отточенное умение, думал Макс, это неуловимое поле, дающее понять, что ты перед ними второй сорт. Едва он поздоровался с девочкой из отдела кадров, она поднялась и протянула ему руку — прямо через стол. Максим заколебался. Он готов был обмениваться улыбками, терпеть изучающий взгляд, даже выдержать холодный прием, — но только не пожать женщине руку. Он неловко протянул ей ладонь, которая моментально взмокла, а рука девушки была сухой и твердой, и получилось не рукопожатие, а безобразие и позор.

— Я вся внимание, — и девочка вернулась к бумагам на столе. Ее тон не изменился, но Макс понял, что главный экзамен им уже провален. Хорошо еще, что теперь она смотрела в бланки, а не ему в глаза.

— Меня интересует вакансия, — промямлил Максим, ужаснувшись своему голосу. Он сухо кашлянул и заговорил тверже. — Меня интересует вакансия… Девушка вытянула руку и повертела кистью, указывая куда-то в сторону двери. Пока-пока, — расшифровал Макс. Намекает, что я им не угоден. Все это было в корне неправильно. Что такого, если у человека нет привычки здороваться с кем-то за руку? При чем здесь деловые отношения?

— Садитесь, чего стоите, — девушка повторила жест, и Максим запоздало понял, что он направлен в адрес офисного кресла с оторванной спинкой, жавшегося к стене. Скрывая облегчение, Максим уселся напротив девушки. Та лишь повторно кивнула. Он заговорил, ощущая растущую уверенность, которую всегда чувствовал в общении с женским полом. Макс выложил на стол диплом юриста — точнее, ксерокопию, — и рассказал, как увлекся веб-дизайном и организовал свою личную студию (здесь на стол легла копия выписки из реестра), и перешел к разговору о самореализации, которая возможна только в Москве и только в шоу-бизнесе.