Земля Тиан - [47]

— Убежали, убежали, — закричала Ангелина и неизвестно отчего закружилась вдруг и захлопала в ладоши, но тут же смутилась и покраснела.

Тенишевский присел к столу.

— Ну, как дело было, ребята? Кто видал?

— Никто не видал, — затараторила Шура. — Никто, никто! Совсем тайно!

— Елена Николаевна даже все вещи бросила. В чем была, в том и удрала! — вмешалась Клавдия.

— Ей теперь зачем? — сказала Тася. — Этот купит.

— Он, Валериан Платонович, как будто не в себе все время был, правда? — спросила Маруся, подсаживаясь к Тенишевскому. — Влюблен, наверное. В Сиан Тан за ней потащился.

— За тобой вот никто не побежит, — усмехнулась Т ася.

— А за тобой бегают! — огрызнулась Маруся.

Тенишевский вмешался.

— Перестаньте, ребята! Завидно, что не вы сбежали? Так бегите! Айда! Все! Девушки засмеялись.

— Вану, бедному, попадет, — сказала Маруся. — Он до сих пор еще к Лю боится подняться. Тот за ним уже боя посылал…

— Влетит! — усмехнулся Тенишевский. — То-то он ночью вздыхал. Чувствовал… А Лю давно приехал, ребята?

— С полчаса, — ответила Шура. — Злой, даже не поздоровался ни с кем.

Маруся легонько прикоснулась к руке Тенишевского.

— Смотрите, Ван!

Ван поднимался по лестнице. На лице его застыла странная гримаса, будто он сам с величайшим недоумением видел себя здесь шествующим по ступенькам и никак не мог взять в толк, куда он плетется и зачем. При виде девушек, мгновенно притихших, он попробовал приосаниться, но довольно неудачно. Среди общего молчания он проследовал через площадку к дверям комнаты Лю и исчез за ними.

Г-н Лю писал, сидя спиною к двери.

— Здравствуйте, уважаемый г-н Ван, — сказал он, не оборачиваясь и продолжая писать, — я надеюсь, что все у вас благополучно? Мы едем дальше.

Ван мялся, не зная, что сказать. Он был озадачен.

— Да… Нет… — забормотал он. — Все будет готово, уважаемый г-н Лю…

Лю взглянул на него удивленно.

— Вы чем-то расстроены? Случилось что-нибудь?

— Нет, ничего не случилось, — сказал Ван таким тоном, будто кто-нибудь умер.

— Я слышу, что девушки волнуются, — допытывался Лю.

— Ничего, — повторил Ван. — Это они по поводу исчезновения мисс Helene и этого человека, который ехал с нами от Чан Ша.

— Они сбежали? — резко, с ударением спросил Лю. — А где же были вы?

Ван опешил.

— Я?!.. Но, уважаемый г-н Лю, я видел…

Ни один мускул не дрогнул на лице г-на Лю.

— Вы видели, — перебил он Вана, — кажется, все, кроме того, что вам следовало видеть! Мисс Helene сбежала? Хорошо, мы поедем без нее. Но помните, уважаемый г-н Ван, что я прощаю вас в последний раз. И я советую вам, во избежание очень крупных неприятностей, усердно заниматься тем, что входит в круг ваших обязанностей. Подумайте над этими словами хорошенько. Теперь распорядитесь! В одиннадцать часов погрузка.

X

Уже 6 дней Елена находилась в заключении, а все случившееся по-прежнему оставалось для нее загадкой. Дом, в котором она очутилась после короткого плавания в закрытой каютке небольшого сампана, был, по-видимому, одним из тех многочисленных домиков на высоких сваях, которые она видела, подъезжая к Сиан Тану. Елена не могла даже догадаться, в какой части города он находится, так как ориентироваться было невозможно. Сквозь частый переплет толстой деревянной решетки окна был виден небольшой кусок противоположного берега, совершенно пустынного, прозрачная, всегда подернутая рябью поверхность реки с редкими сампанами на ней и ослепительно яркое безоблачное небо. Неподвижно раскинув крылья, в нем реяли серо-коричневые ястребы и высматривали добычу. Иногда по реке тяжело проплывал плот, застроенный толпой избушек. Два-три полуголых человека в остроконечных шляпах лениво шевелили на нем исполинское кормовое весло. Крестьянин в маленькой лодочке длинным бамбуком гнал вниз по течению сбившуюся в кучу стаю наивно удивленных уточек.

По ночам, когда невидная в окно оранжевая луна царила в вышине, вода искрилась бронзой и паруса сампанов казались черными. Тогда, раскинув клешни, взмывал к зениту бриллиантовый, роскошный Скорпион и мглистая бездна неба вспыхивала яркими, незнакомыми Елене южными созвездиями.

Комната, в которую ее поместили, была обставлена с неуютной роскошью, свойственной богатым китайским домам. Массивные тяжелые кресла из каменно-тяжелого бука, крытые красным лаком, набор квадратных, вставляющихся один в другой столиков, вазы, отделанный медью курительный прибор, кровать с москитником, растянутым на четырех высоких столбиках, бумажные, шелковые и стеклянные картины на стенах, круглый стол с фарфоровым чайным прибором «тысяча цветов» работы знаменитых посудных мастеров из Киан Си.

Молодой китаец, «арестовавший» Елену, доставил ее в эту комнату, в самых вежливых выражениях просил не волноваться, так как заключение не будет продолжительным, но более подробных сведений не дал. Относительно Андрея Ильича он сказал, что судьба его зависит от него самого и от дальнейшего разговора уклонился. С той поры он не показался ни разу.

Сморщенная старуха-служанка бесшумно исполняла все приказания Елены. Ей подавалась обильная, вкусная еда, чай, фрукты, в шкафу к ее услугам лежал и висел целый магазин белья и платья. Но решетка в окне была несокрушима, а в соседней комнате день и ночь дежурил рослый сторож с бесстрастным лицом цвета старой бронзы.