Земля. Тайная история драгоценных камней - [42]
Но так ли работают все остальные производители культивированного жемчуга? Что произошло бы, если бы алмазы и рубины внезапно подешевели настолько, что мы украшали бы ими мостовые, выкладывая мозаику, или повседневную одежду, если бы любая работающая женщина могла себе позволить их купить и при этом нельзя было бы отличить те, что произвела природа, от тех, что вырастили люди? Интересно, рухнул бы рынок этих драгоценных камней, как чуть было не рухнул рынок жемчуга? Или сила легенд удержала бы цены на плаву?
Это отнюдь не праздные вопросы, поскольку то, о чем я говорю, уже начинает происходить. И, как вы увидите из главы, посвященной алмазам, ювелиры по всему миру очень и очень напуганы.
Глава 4 Опал
Да, книга моя по структуре отличается от общепринятых норм, однако я сделал это намеренно, дабы она соответствовала характеру опала, о котором в ней идет речь.
Тулли Волластон, искатель опалов, 1924 год
История Австралии почти всегда очень красочная, кроме того, она очень любопытная и странная; это самый главный сувенир, который может предложить страна, и все прочие сувениры отходят на второй и даже третий план. Собственно, история Австралии напоминает скорее и не историю вовсе, а выдумки, красивые небылицы, причем не избитые и в зубах навязшие, но совершенно новые, свежие.
Марк Твен. По экватору
Большинство вошедших в историю драгоценных камней получили названия по имени владельцев либо тех, кто их нашел или сделал достоянием общественности. Вспомним хотя бы алмаз «Орлов», «изумруд Коковина» или «бриллиант Тэйлор-Бартон». Но у самого знаменитого в мире опала имени нет, несмотря на всю его скандальную историю. В 35 году до нашей эры он принадлежал римскому сенатору по имени Ионий и был предметом пересудов всего Рима. В те времена все известные в Европе опалы привозили из одного места — с приисков в Сланских горах, что на территории современной Словакии. Место необычное, потому что римлянам так и не удалось завоевать этот регион, хотя их легионы и подходили к нему очень близко. Этим и объясняется, что опалы тогда считались редкими и ценились превыше остальных самоцветов. Несмотря на то, что опал, о котором идет речь, по размерам не превышал ядро фундука, он стоил два миллиона сестерциев — за такие деньги вполне можно было бы прикупить пару особняков в дорогом районе Рима. Однако владелец сокровища вовсе не собирался с ним расставаться, и с этого-то и начались все проблемы.
Плиний Старший рассказывает о том, как сладкоречивый римский полководец Марк Антоний отчаянно хотел выкупить опал. Поскольку Ноний отказался его продать. Антоний начал всячески давить на сенатора, и тот сбежал, решив, что лучше жить на чужбине, но с опалом, чем в Риме, но без него. Плиний удивляется как самодурству и жестокости Антония, который так хотел заполучить камень, что готов был сослать из-за него человека, так и упрямству Нония, выбравшего жизнь в изгнании. Но более всего Плиния озадачило то, что Ноний бросил в Риме все свое имущество, взяв только кольцо с опалом, хотя ясно, что именно этот маленький самоцвет и стал причиной множества невзгод, обрушившихся на впавшего в немилость сенатора.
Сегодня даже лучшие опалы не стоят тех денег, за которые можно купить виллу на Капитолийском холме, кроме того, их теперь добывают не в Европе, а в малонаселенных районах Австралии. Но принцип тот же: австралийские опалы находят обычно в таких глухих местах, что старателям, можно сказать, приходится ради них оставлять дом и родные края. Чтобы поговорить со старателями и увидеть своими глазами опалы, мне пришлось посетить самые отдаленные уголки этого самого отдаленного из обитаемых континентов. Но еще прежде, чем отправиться в Австралию, я познакомилась с неким добровольным изгнанником, который продавал драгоценные камни с лотка в США, и услышала от него просто потрясающую историю.
Крупнейшая в мире ярмарка драгоценных камней
Плинию понравилась бы выставка-продажа драгоценных камней в Тусоне, поскольку там можно найти много чего интересного как для историка, так и для исследователя человеческой натуры, а Плиний воплощал в себе и то и другое. Каждый год в феврале на целых две недели этот ничем не примечательный городок в Аризоне становится мировой столицей драгоценных камней. Повсюду раскинуты огромные шатры, а номера в отелях бронируют аж за несколько лет, в основном из-за того, что на кроватях ночью спят, а днем используют их как витрины для изделий. На мой взгляд, в этом есть что-то неприличное — ходить по коридорам отелей, заглядывать в чужие номера, желая увидеть, что у них там. Вот на одной из дверей табличка: «Целый динозавр», и правда — на цветастом покрывале красуется окаменевшая рептилия. Иногда буквально приходится задерживать дыхание, настолько в чужом номере накурено или воздух спертый, но порой не уходишь, несмотря на все это, очарованный чем-то действительно уникальным или удивленный низкими ценами, и становится понятным, почему каждый год в эту глушь стекается столько людей. Некоторые хотят завязать деловые связи, но большинство приезжают в поисках сокровищ. Британский геммолог Джеффри Манн как-то раз описал подобную ярмарку следующим образом: «Огромный пруд, в котором плавает парочка замечательных золотых рыбок, а над ним зависли тысячи рыболовов. И шансов на хороший улов очень-очень мало».
