Земля Серебряных Яблок - [6]

— Не буду я ее жечь. Я ее сохраню, — объявила Пега. — А когда я умру, пусть меня с ней похоронят.

— Не след говорить о смерти нынче ночью! — оборвал ее Бард. Девочка съежилась от страха, и Бард успокаивающе потрепал ее по плечу. — Да полно, полно, я шучу. Мы оставили смерть позади, и все благодаря тебе. Ныне — время радоваться.

Бард бережно снял с Пеги тисовую корону, развязал желтый пояс и передал его матери. Пега задула свечу. Свет погас, а вместе с ним что-то словно погасло и в самой девочке. В глазах ее вновь появилось прежнее, затравленное выражение, и она уставилась в пол, спрятав лицо.

— А с этой что делать? — Мать подтолкнула ногой брошенную свечку Люси.

— Я сам с ней разберусь, Алдита, — пообещал Бард. — Мы с братом Айденом останемся здесь до утра. Вы с нами не заночуете?

— Мы собирались, но… — Мать кивнула на отца и Люси, что забились в дальний угол, и перевела взгляд на вождя: тот сердито хмурился у двери. — Наверное, сейчас не лучшее время.

Так что Джек взял фонарь и пошел за Ромашкой. Ослица опять заартачилась: ей ох как не хотелось покидать теплое местечко между двумя коровами. Джек шлепнул ее по крупу, потянул за собою и всеми правдами и неправдами дотащил-таки до дверей. Отец вышел из дома вождя вместе с Люси, но девочка пронзительно завизжала и крепче вцепилась в отца.

Последнее, что увидел Джек, прежде чем дверь захлопнулась, — вождь, Бард и брат Айден греют руки над огнем. Пега сунула в пламя кочергу, чтобы приготовить горячий сидр.

Семья пустилась в обратный путь: отец нес Люси, а Джек тащил за веревку упрямицу Ромашку. За низкими снеговыми тучами разгорался свет. Долгая ночь минула, солнце возвращалось. Инеистые великаны отступали. Зимний волк, здоровый да упитанный, с ходом недель отощает.

Люси заворочалась у отца на руках и сонно пробормотала:

— Ты не забудешь, что мне обещал? Я ведь так хорошо себя вела!

Все заспались допоздна. Джек заставил себя выбраться из-под теплой овчины и вернуть петуха в загон. Куры сбились вместе в соломе за загородкой; когда Джек открыл дверь, они даже не закудахтали. Небо заволокли тучи, на ветру снова закружились снежинки. Из уборной Джек с трудом различал очертания дома.

Это был день отдыха, хотя на ферме совсем без работы никак. Отец плел из соломы ульи — весной пригодятся. В верхней части он закреплял поперечные палочки для пчелиных сот и накрывал сапетку плотно прилегающей крышкой. Мать пряла шерсть.

Джек принес сена Ромашке, покормил кур, голубей и гусей. Прежде семья держала только кур, однако благодаря привезенному Джеком серебру отец заметно расширил хозяйство. Овечье стадо выросло с двадцати голов до тридцати. Оно, конечно, прибыток — но и работать теперь приходилось не в пример больше.

Джек с трудом доковылял через заснеженный сад до крохотного, крытого дерном сарайчика. Здесь мать хранила зимние ульи. Большинство пчел по осени приходилось выбраковывать, ведь в холода они не выживут; но мать всегда спасала пять-шесть своих лучших производителей. То были особенные насекомые, непохожие на мелких и темных лесных пчел. Давным-давно их завезли из Рима — в те времена, когда страной правили римские легионы. Легионы ушли; осталась только вилла, где теперь жил Бард, дорога на север через лес да пчелы.

Джек протиснулся в дверцу сарая, приложил ухо к ближайшему улью — и услышал негромкое, сонное гудение. Никакого тревожного стрекота и писка — значит, пчелы не изголодались. От соломы тянуло теплом, словно в сарае спала какая-то животина. Джек улыбнулся. Ему нравилось работать с пчелами. Мальчуган переходил от улья к улью, убеждаясь, что пчелы здоровы. Ближе к весне он подкормит их хлебом, вымоченным в меду и сидре, чтобы те набрались сил для полета.

Люси проснулась только после полудня и спустилась вниз в отвратительном настроении. Мать накормила ее завтраком, отец рассказал сказку, но девочка продолжала дуться. О событиях прошлой ночи никто не упомянул ни словом.

Глава 3 Святки

— А погодка-то славная, — промолвил Джайлз Хромоног, глядя вверх, на ясное синее небо.

Сосульки под крышей искрились в солнечных бликах.

— Лучше не бывает, — согласился Джек, по примеру отца беря березовый прут и кожаный мех с сидром.

Они зашагали в деревню; ледок хрустел под ногами. Вороны катались с горки по заснеженному холмику — ни дать ни взять мальчишки на салазках. Приземлялись — плюх! — взлетали на вершину холма и скатывались снова. Бойцовый петух Джона Стрельника из сил выбивался, гоняясь за вороной, что снова и снова приземлялась на заманчивом расстоянии и тут же вспархивала, стоило разъяренному задире кинуться на нее.

— Просыпайтесь! — окликал Джек обнаженные яблоньки, проходя мимо.

— Да уж ждать недолго, скоро и впрямь проснутся, — откликнулся отец. — И мальчишкам, и деревьям порка только на пользу.

Отец вечно отпускал такого рода шуточки, но Джек запретил себе принимать слова близко к сердцу. Уж больно чист и прозрачен нынче воздух — весь пронизанный светом, так и вибрирует жизнью.

У дома вождя собралась шумная толпа взрослых мужчин и мальчишек, и все — с березовыми прутьями. Кое-кто из ребят затеял шуточный поединок, словно на мечах. Колин, сын кузнеца, вызвал на бой Джека. Они отошли в дальний конец двора и принялись самозабвенно рубиться, осыпая друг друга проклятиями.