Земля под ее ногами - [236]
Я пытаюсь описать ему картину первого исполнения оперы Пери во дворце Питти по случаю бракосочетания Марии Медичи с французским королем Генрихом IV и состоявшейся позднее премьеры оперы Монтеверди в Академиа дельи Инвагити во время карнавала в Мантуе, правитель которой, герцог Гонзага, был покровителем Монтеверди и Стриджо. Но прежде чем я пускаюсь в подробности о вариации строф, stile concertato[370] и тому подобное, он перебивает меня, очень мягко.
— Я понял, это старая сказка, ее уже исполняли раньше, особенно на итальянском, — шепчет он без всякого раздражения. — Думаю, так бывает с любой историей. Но то, что я пытаюсь здесь сделать, — это только мое, и я все-таки продолжу идти по своей тернистой тропе, если ты, конечно, не против.
— О'кей, извини меня, — смущенно бормочу я. — Я просто хотел заметить, что все сталкиваются с одной и той же проблемой. Дело в том, что она не должна быть спасена, понимаешь? Все так или иначе придумывают счастливый конец, но это неправильно. Я просто хотел обратить на это твое внимание. В конец концов. Вина не… — И здесь я останавливаюсь, прикусив язык.
— Хорошо, — говорит Ормус, не подавая виду, что слышал последние несколько слов. — Конец не счастливый. Я понял. Спасибо, что зашел.
— Вина все это знала, — глупо, даже несколько упрямо, мямлю я и отправляюсь домой.
(Кстати, говоря о классике, должен заметить, что Ормус положил на музыку «Dies irae». Должно быть, Мира продекламировала ему этот гимн и он явно не ограничился тем, что погладил ее по головке и послал прогуляться. «О Angry Day» — возможно, единственная песня в рок-музыке, слова которой переведены с латинского оригинала, написанного итальянским монахом тринадцатого века.)
План таков: сначала — короткое турне по Америке и Англии, с выступлениями на не очень больших площадках, таких как «Роузленд», «Юнайтед Сентр», «Кембридж Корн Иксчейндж», «Лабаттс Аполло», не более полудюжины концертов, чтобы дать группе отдохнуть перед началом планируемого через шесть месяцев турне по шести континентам сроком на полтора года, с выступлениями на стадионах. Знаменитый дизайнер Марк Макуильям, оформляющий стадионы для концертов рок-звезд, придумывает нечто грандиозное для этих грандиозных гастролей. Первые же концерты будут, напротив, оформлены очень лаконично, никаких излишеств. «Давайте сначала доведем до ума музыку, — бормочет Ормус, — прежде чем устраивать шоу».
Его голос в порядке, хотя и слабее, чем раньше, и требует усиления. А гитара его, по словам Ино, с чьим ухом я не возьмусь спорить, возможно даже лучше, эмоциональнее, чем прежде. Он действительно снова в строю, и группа звучит уверенно. В последний наш день в ангаре, перед специально приглашенной аудиторией, они прогоняют весь концерт, именно так, как он будет представлен слушателям, разве что без сценических костюмов. Но даже в джинсах и футболках они смотрятся совсем неплохо. Аплодисменты долгие и искренние. «VTO» жива.
Мы в «Роузленде», сентябрь 1993 года, прошла всего неделя после концерта в ангаре; пара тысяч фэнов в состоянии полной экзальтации, по ним скользят лучи прожекторов, что приводит их в еще большее неистовство, — и мотор «VTO» запускается.
Раз-два-три-четыре!
Барабанщица, Пэтти Ла Биф, настоящая девушка из Техаса, одна из первых женщин-барабанщиц, пробившаяся в высшую лигу, в своем роде такая же легенда, как и Ормус с Виной. Раньше молодые люди из публики кричали ей: Эй, телка! — но она, не обращая на них ни малейшего внимания, сплюнув, продолжала свое дело. Бас-гитарист «VTO» Бобби Бат, родом с Монтсеррата, острова землетрясений и студий звукозаписи, играет так, будто главная цель его жизни — стабильность ритма, и ничего более. Многие гитаристы знают массу разных трюков, говорит он, но я всегда ценил основы, в роке нужна твердость, не так ли? Вести басовую линию — и пусть они там, впереди, пляшут вокруг нее. Бобби Бат был какое-то время женат на списанной Симоне, но ничего не имеет против возвращения в команду. Его отношение к этому: Если она против чего-нибудь, значит, я — за. Это был плохой ром, и мне его хватило под завязку!
А вот и замухрышка, ее шумно приветствуют фэны, они специально собрали свой клуб, чтобы поддержать ее. Наконец искусственный туман рассеивается, и Ормус Кама в своем пузыре, с десятиструнной гитарой, обращает к слушателям свою первую песню — реанимированную версию зажигательного хита «Ooh Таг Baby». Он поет первую строчку сам, совсем как в старые времена, только лучше, потому что маленькая замухрышка хорошо ему подыгрывает, заполняя дыру, которая раньше образовывалась у них на сцене из-за игры Бат; а затем выбегает Мира — и все пошло наперекосяк.
Я сижу рядом с Mo Малликом, и мы оба сразу улавливаем, что случилось, мы понимаем, что Мира была на сто процентов права, а Ормус, с его слепым желанием вернуть из мертвых Вину Апсару, ошибся. Публика недовольна: Что, ты и правда выставляешь девочку, одетую под Вину, и мы должны это проглотить?! Увидев их реакцию, мы осознаём, что это провал и в этот вечер «VTO» может умереть снова. Здесь, в старом танцзале, все это похоже на последний танец Ормуса Камы.
