Земля, омытая кровью - [12]

Дмитрий Васильевич доложил мне о состоянии «сборной флота», как в шутку он называл свой батальон. Здесь были лучшие его питомцы — спортсмены: чемпион флота по борьбе Савенко, штангисты Ищенко и Глушко, вратарь флотской футбольной команды краснофлотец Лаунбраун, пловец Красин, легкоатлет Чиков и многие другие, до войны не раз восхищавшие зрителей силой, ловкостью, мастерством на гаревых дорожках стадиона, на ковре и ринге, на водных станциях и в спортивных залах Севастополя.

Мы присели на ствол поваленного дерева, разговорились.

— Слыхал, — говорю, — как твои мастера спорта лупили фашистов в Новороссийске.

— А что, — с довольной улыбкой отозвался Красников, — закалка даром не пропала… Тут нам выпало испытание потяжелей всех прежних. Начиная с первого марша…

Он рассказал, как, получив приказ выбить гитлеровцев с высоты северо — западнее Новороссийска, моряки, казалось бы не приученные к пешим переходам, отлично совершили форсированный марш по размытым дождем дорогам и горным тропам, по крутым склонам и через бурные разлившиеся горные реки. Шагали всю ночь, на себе тащили пулеметы, противотанковые ружья, ящики с патронами и гранатами. Правда, не все в батальоне были раньше спортсменами и не все одинаково переносили тяготы, но сильные помогали ослабевшим и не давали снижать темп. Батальон вовремя, перед рассветом, занял позицию, окопался. Внезапной атакой морские пехотинцы ошеломили гитлеровцев и выбили с высоты.

— Ну, а что было потом, в Новороссийске, слыхал, говоришь?.. Да, жарко было. На своих моряков не пожалуюсь, ни один не подвел! — заключил Дмитрий Васильевич.

Мне хотелось расспросить его об эпизоде, отмеченном в сообщении Совинформбюро 10 сентября 1942 года. «В районе Новороссийска, — говорилось в нем, — наши части вели ожесточенные бои с немецко — фашистскими войсками, прорвавшимися на окраину города. Н — ское подразделение морской пехоты было окружено гитлеровцами. В неравном бою, длившемся несколько часов, моряки уничтожили 120 немецко — фашистских солдат и офицеров и вырвались из окружения». Я уже слышал, что это речь шла о батальоне Красникова, но подробностей не знал. И сам комбат как — то не проявил охоты рассказывать, на вопросы отвечал односложно.

— Это же война, — пожимал он широченными плечами. — Или ты бьешь, или тебя бьют… Вот мы и не давались, били.

О том, как сражалась «сборная флота», подробнее рассказал мне военком батальона старший политрук Д. Ф. Пономарев. Его я тоже знал давно и рад был встретить здесь. Увидел у него на груди орден Красного Знамени — награду за подвиг, совершенный в прошлом году при высадке десанта в Феодосии.

О боевых эпизодах Пономарев рассказывал мне неторопливо, задумчиво, словно следя за своей мыслью. Но когда стал говорить о том, как Красников с группой моряков вырвался из окружения, оживился.

— Тут, скажу вам, прекрасно показал себя Дмитрий Васильевич! — с чувством сказал он. — Спас всех примером своего бесстрашия. Дело было так. В окружение попал штаб батальона с небольшим отрядом краснофлотцев. Домик, где они засели, осадили две роты автоматчиков. Некоторое время держались, отстреливаясь, и гитлеровцев тут перебили немало, но ясно было, что от двух рот не так просто отбиться, а стоит немцам подкатить сюда еще пушчонку или минометик — и крышка. Красников понял, что отсиживаться тут — дело гиблое, надо скорее вырываться из западни. Тогда он встал, взял на изготовку автомат, приготовил с полдюжины гранат и сказал: «Не унывать, ребята! Гармонист, дай — ка нашу морскую, чтобы знал враг — черноморцы не сдаются!» Старшина второй статьи Робинер взял баян и затянул: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»… Красников послушал минуту, крикнул: «Ура! За Родину!» — и повел моряков в атаку. На какое — то мгновение опешили гитлеровцы. А Красников бежит впереди своих краснофлотцев — богатырь! — строчит из автомата, швыряет гранаты в припавших к земле гитлеровцев. Так и прорвали кольцо. Красивая победа! Тут наша «сборная флота» показала себя по — настоящему.

Много интересного узнал я еще от Пономарева о том, как воюют спортсмены. Запомнился его рассказ о разведчиках под командованием младшего лейтенанта Чуба, которые налетели на вражескую засаду и полностью ее уничтожили.

Рассказал он, как лейтенант Дмитрий Ручкин, укрывшись с отрядом краснофлотцев в скале, отражал фашистские танки и автоматчиков, как все бойцы вышли из строя и лейтенант остался один, тоже раненный, но целых три дня огнем ручного пулемета и гранатами продолжал отражать атаки гитлеровцев, а на четвертый день «сдал» позицию подошедшему подкреплению.

Мы разговорились с Пономаревым о политической работе, о воспитании бойцов.

Мне приходилось иногда слышать такое рассуждение: нужны ли слова, агитация, когда люди, храбрость и преданность которых уже проверена в боях, готовятся к новому бою? Подавай, мол, в нужный момент команду, и приказ будет выполнен.

Такие суждения означают просто — напросто недооценку политработы. А война убедила нас в том, что к бою нужно готовить бойцов каждый раз, снова и снова. Люди, даже показавшие уже себя способными и смелыми воинами, часто устают, под влиянием разных причин их моральный дух в иные моменты понижается. Надо следить за этим, поддерживать душевные силы бойца, напоминать ему о долге перед Родиной, указывать на примеры храбрости и мужества.