Земля Ольховского - [30]

День клонился к закату, но моя работа еще была неоконченной – где-то ближе к центру находился стан бандитов и остаток их отряда, еще человек десять. Я направил коня по одной из боковых улиц – ехал, как всегда, не торопясь и не скрываясь, впрочем, внимательно поглядывая по сторонам. Почти везде стены строений, достигавшие трех-четырех этажей, выполненные все из того же дикого камня, находились в удовлетворительном состоянии, но от крыш и межэтажных перекрытий, где основой служило дерево, не осталось и следа. Городские мостовые повсюду покрылись слоем мха, а в более сухих местах между камнями пробилась буйная трава и даже невысокий кустарник. Дома в здешних краях отапливались преимущественно каминами – климат был довольно умеренный – с мягкой относительно короткой зимой и продолжительным нежарким летом. Древняя отопительная система также уцелела в большинстве строений, и над все еще прочными стенами и тут, и там возвышались каминные трубы. Но, тем не менее, вероятные восстановительные работы потребуют огромных средств и больших людских ресурсов. Без сомнения, взяться за них могут позволить себе лишь те переселенцы, у которых выбора уже не будет… Проезжая мимо переулка, я услышал на параллельной улице приглушенный топот, резкие выкрики и придурковатый смех. Направив коня в этот неширокий проход, я почти сразу увидел тяжело ковыляющего (передняя левая лапа была перебита) огромного серого волка, которого с радостными воплями (нашли развлечение в соответствии с интеллектом) преследовали трое бандитов со здоровенными дубинками в руках. Поравнявшись с переулком, зверь глянул в мою сторону и неожиданно свернул прямо сюда. Мой конь чуть всхрапнул, скосил глаз на своего извечного врага, оказавшегося совсем рядом и приподнял переднюю ногу, но я немного натянул поводья, и он не стал добивать покалеченного хищника. Бандиты, внезапно увидев меня с близкого расстояния, на мгновение замерли от неожиданности. Бросив поводья, я подхватил оба арбалета и секундой позже выстрелил с двух рук. Один разбойник, получив стрелу прямо в лоб, отшатнулся на пару шагов и упал на спину, умерев еще до того, как его тело коснулось земли. Другому арбалетный болт пробил шею, и он, схватившись за короткий оперенный конец стрелы, издал протяжный хриплый звук, упал сначала на колени, а потом повалился на бок, корчась в агонии. У третьего ума оказалось чуть больше – едва я потянулся за копьем, как он дико заорал на всю округу и кинулся бежать. Выехав на улицу, я лишь проводил его взглядом – стан их был неподалеку, впереди, метрах в двухстах, на шум из низкого строения выскочило сразу несколько человек. Вновь зарядив арбалеты (сегодня уже немало пришлось пострелять), я оглянулся на волка – зверь все еще тяжело дышал, привалившись плечом к каменной кладке. Я направил ему образный посыл:

«Жди здесь! Я помогу тебе!»

Он понял меня и осторожно прилег на траву. Впереди уже послышались злобные крики – сюда бежало семь или восемь человек (точнее определить можно будет и во время схватки), вооруженных тяжелыми цепями, длинными палками с крючками на конце, короткими копьями и даже алебардами. Не сходя с места, я выждал секунд двадцать и с расстояния почти в сотню метров уложил двоих из арбалетов – обе стрелы попали бандитам в область груди, пробив кожаные панцири. В ответ послышались очередные злобные вопли и ужасающие проклятия. Пока они, тяжело дыша и громко топая, расточая силы на ругань и бесполезное размахивание своим оружием, неслись по неровной поверхности древней мостовой, я, не слишком-то и спеша, в который раз за сегодняшний день, зарядил арбалеты. Когда оставалось метров двадцать, я вновь сделал пару выстрелов (двое опять упали замертво), потом пришпорил коня и взялся за копье. Уцелевшая четверка разбойников в растерянности остановилась – зрелище приближающегося тяжеловооруженного всадника не для слабонервных натур. Но надо отдать им должное – они на этот раз не побежали и приняли бой (возможно, среди них находились и бывшие солдаты). Бросив копье почти в упор (оно навылет пробило грудь ближайшему из моих противников), я рванул из ножен меч и осадил коня. Полдюжины молниеносных взмахов, две перерубленные алебарды, отбитое копье, и я остался один посреди широкой улицы – головы двух отлетели в заросший кустарником кювет, а третий умирал под ногами моего коня, лишившись руки по самое плечо. Прежде чем сунуть меч в ножны, я внимательно оглядел клинок – после сегодняшнего дня он нуждался в хорошей правке. Потом, также неторопливо, я проехал до самого стана ликвидированной мною банды. То самое низкое строение, где разбойники нашли приют, имело даже некоторое подобие крыши – было перекрыто в два наката обтесанными бревнами со слоем утрамбованной глины поверх них. Я спешился, прислушался к топоту и ржанию лошадей за высокой стеной напротив через улицу, потом наклонился и вошел через низкий проем (притвор вместо двери стоял рядом). Довольно просторное помещение, с несколькими неполными внутренними перегородками было почти сплошь заставлено тюками с различными товарами, между которыми размещались лежанки для сна, крытые дорогими коврами. Многие из упаковок были вскрыты, и их содержимое валялось на грязном полу. Здесь была готовая одежда, рулоны тканей, изделия из керамики и металла (преимущественно кухонная утварь), сыпучие продукты (сахар, соль, крупы), отдельной грудой (высотой в мой рост) лежали доспехи и оружие. Чуть дальше я различил целый штабель прочных денежных ящиков, но даже не стал подходить к ним – не было времени уточнять объемы всего награбленного лишь за несколько недель. Ближе к выходу я заметил большой грубо сработанный очаг, а на широкой разделочной доске только что освежеванную тушу крупной антилопы. Выдернув из толстого чурбана стоявшего рядом большой топор, я примерился и отсек заднюю часть этого охотничьего трофея весом, наверное, пуда в два. Поискав глазами какой-нибудь мешок, я взял пустую упаковку из под тюка и сунул часть туши в него. Потом вышел наружу и привязал мешок к седлу. Еще раз оглядевшись и прислушавшись – кругом было по-прежнему спокойно, – я перешел улицу, открыл в стене, за которой слышалось ржание лошадей, прочный притвор, укрепленный обрезком бревна, и заглянул вовнутрь просторного двора. Здесь теперь был устроен загон для к лошадей – примерно тридцать-сорок голов. Приглядевшись, я заметил, что в поилках еще много воды, а кормушки почти полны. Установив притвор на место, я вернулся к коню и, поднявшись в седло, также неторопливо поехал назад, все время внимательно поглядывая по сторонам.