Земля обетованная - [9]

— Ты что-то чересчур расфантазировался, — заявил он.

— Ты считаешь, что Чарлот выше закона?

— Я вовсе так не считаю.

— Я называю это лицемерием. Или ты всерьез хочешь этим сказать, что примешь меры, если я докажу тебе, что Чарлот нарушает закон?

— Сначала докажи, — увильнул он.

— Возможно, мне это удастся, — заявил я. — Это дело с похищением ребенка слишком воняет. В нем нет смысла.

— Та-а-ак? — Дентон, казалось, был убежден в этом. Он даже не заинтересовался. — Знаешь что? Я приглашаю тебя на стаканчик, когда ты вернешься с Чао Фрии, с девочкой или без нее. И ты расскажешь мне, что произошло. А потом мы решим, кто из нас двоих может утверждать: "Я же тебе говорил". О'кэй?

— Ты считаешь историю Чарлота правдой?

— Конечно.

— О'кэй, — сказал я. — Решено. — Я отметил в своем внутреннем календаре наше будущее свидание. Не часто мне представляется возможность, когда я могу сказать полицейскому: "Я же тебе говорил".

Полицейские, которые спорят, всегда оптимисты.

4

Если бы мне пришлось составлять список капитанов-женщин, которых я знал и любил, этот список был бы не очень длинным. Да я бы загнал себя до пота, чтобы найти хотя бы кандидатку. Это не значит, что я в принципе отвергаю женщин в качестве капитанов. Я сужу о капитане только по способностям. Я сам хороший капитан. Но Эва Лапторн в качестве капитана это шутка. Жалкая шутка.

Если бы Титус Чарлот не был так разъярен, то прыжок с Нью Александрии к Чао Фрии доставил бы ему удовольствие. Так, как обстояли дела, никто не был счастлив в рубке управления, а Джонни был счастлив только потому, что его в рубке не было. Я еще никогда не видел человека, который чувствовал бы себя так же неуютно, как Эва, когда она она отдавала обычные стартовые команды. Чтобы облегчить ситуацию для нас обоих, ей надо было бы крепко взять в руки вожжи и сделать покерное лицо. Но она этого не сделала. Она дала нам заметить свое смущение и нежелание. Это привело меня в еще большее раздражение, чем я так и так уже был. У Эвы вообще была способность действовать мне на нервы просто потому, что она была сестрой умершего и многими оплакиваемого Лапторна, моего друга и партнера в те времена, когда я еще обзывался капитаном.

Я считал, что она должна была отказаться от этого поста, если не смогла принять его с каменным лицом. Она не была прикована к Чарлоту цепью раба и уж наверняка не нуждалась в деньгах. Но, вероятно, она рассматривала это как своеобразный вызов, исходящий не только от Чарлота, но и от меня. Я лично считал, что не следует принимать вызов, если не можешь с этим справиться, но не все люди так реалистично и ответственно смотрят на жизнь, как я.

Итак, на борту «Дронта», как обычно, царила напряженная атмосфера, возможно, даже напряженней, чем обычно.

Совершенно честно, я не могу припомнить, чтобы «Дронт» когда-либо был счастливым кораблем. Мне доставляло радость летать. Я любил сидеть под шлемом. Но никогда невозможно совсем забыть, что разыгрывается за контрольным креслом, ведь досадные неприятности могут возникнуть как внутри, так и снаружи корабля. Всякий раз, когда я вывожу «Дронта» на заранее запрограммированный курс — совершенно безразлично, где и когда — я должен возвращаться в эту атмосферу тлеющего недоверия и скрытой враждебности. При этом совершенно не имело значения, присутствовал сам Чарлот или нет. Дух его всегда был здесь.

Пока «Дронт» поднимался над космопортом Коринфа, я думал о том, что моим лучшим полетом с этой птицей, собственно, было сумасшедшее возвращение через туманность Альциона, после того как мы ограбили (или, вернее, не ограбили) Потерянную Звезду. Я был в опасности и вынужден был терпеть ужасную боль, но тогда «Дронт», ветер и я были вместе против сил природы. Вместо этого мы теперь с ветром тонули в море негативных чувств. Эта ситуация непременно должна была наступить, как только я выведу корабль на курс к Чао Фрии. Я изучал карты так же тщательно и подробно, как всегда, и запрограммировал превосходный минимальный маршрут. Я почти желал иметь на пути несколько пылевых облаков, через которые мне надо было бы направлять «Дронта», или какое-нибудь узкое место, где «Дронт» сбился бы с курса или сильно встряхнулся. Но между Нью Александрией и Чао Фрией не было ничего, кроме пустого Ничто, но уж этого целая куча, так как Чао Фрия была солидно удалена от ядра цивилизации. С другой стороны, расстояние было недостаточно большим, чтобы мы должны были бы отправиться к галактическому ядру или на край Галактики. Все было прекрасно, безопасно и скучно.

Когда я снял шлем и передал «Дронту» самому искать свой путь при пятидесятикратной световой скорости, Эва приготовила для меня чашку кофе. Чарлот потребовал самой максимальной скорости. Ну, при пятидесятикратной световой скорости мы обойдем любой корабль и окажемся у Чао Фрии на несколько часов раньше — неважно, имеет тот тридцать часов форы или нет. Я дружелюбно поблагодарил Эву и воздержался от всяких замечаний о том, что капитан принял и обязанности стюардессы.

— Оценочное время прибытия? — спросил Чарлот.

Как всегда, я выдал ему срок, а не время на часах, так как я, как ему хорошо было известно, не носил никаких часов. — Девятнадцать часов и еще немного. Если хотите, я могу рассчитать с точностью до полусекунды.