Земля обетованная... - [39]
Вошла Эттиля. Старушка смолкла, суетливо сняла со стола плюшевую скатерть с длинными кистями, постелила другую — белоснежную, хрустящую, накрахмаленную, разложила на столе ложки и вилки. Вслед за дочерью она взяла что-то из буфета и тут же вышла.
Оставшиеся наедине Хаим и Ойя переглянулись и с любопытством стали озираться по сторонам. Комната была просторная и чисто убранная. Особый уют ей придавал огромный яркий трансильванский ковер, свисавший почти от потолка и прикрывавший широкий диван, на котором, как у Симона Соломонзона на полу в гостиной, лежало множество разноцветных подушечек. На самом видном месте, как раз над пианино, висел большого формата цветной фотопортрет Симона Соломонзона. Здесь он выглядел старше своих лет, хотя был облачен в спортивную белую рубашку с открытым воротником и короткими рукавами. На нагрудном кармане рубашки красовалась большая, вышитая голубыми нитками шестиугольная звезда «Щит Давида».
Взгляд Хаима остановился на открытой настежь двери, ведущей в другую маленькую комнату: шкаф и стоявший вплотную к нему диванчик оставляли лишь узкий проход.
Нуци, войдя в столовую, обратил внимание на устремленный в открытую дверь взгляд Хаима.
— Там живет наша мама, — сказал он, — а за стеной другая семья. Вторую половину дома Соломонзон сдает еще двум семьям… У них отдельный вход. Мы с ними не соприкасаемся… Это ватиким[59]. Они жили здесь еще до того, как отец Симона купил этот дом. У него вообще слабость к домам… Как приедет в Палестину, так непременно купит парочку или тройку домов…
— Неплохая «слабость»… — заметил Хаим. — Как я понимаю, он постепенно переводит сюда свои капиталы из Румынии?
— Как тебе сказать? Пожалуй, это не совсем так… — замялся Нуци.
Тем временем в комнату вернулись Эттиля с матерью и принялись расставлять закуски. Мать Эттили пригласила гостей к столу, а Нуци достал из-под тахты бутылку с прозрачной жидкостью. Увидев ее на столе, старуха пришла в ужас.
— Он уже берется за свое! Кошмар! И сколько я ни говорю, что это самая настоящая погибель, а стакан сока куда полезнее, он все равно тянет эту дрянь, хоть режьте его!
Виновато ухмыляясь, Нуци тем не менее неторопливо откупорил бутылку.
— Ты слыхал когда-нибудь, Хаймолэ, что такое «арак»? — спросил он. — Смахивает немного на румынскую цуйку…
— Ой, Нуцилэ! Мама ведь не хочет, чтобы ты пил… — взмолилась Эттиля и, обращаясь к Хаиму, пояснила: — Вы же понимаете, какой это может быть напиток, если его делают сами бедуины?!
— Просто кошмар! — негодовала старуха. — При одном только взгляде на бедуинов меня выворачивает наизнанку! О чем вы спрашиваете?! Вечно грязные, немытые, нечесаные и все, что хотите… А он себе пьет! И еще как, вы бы посмотрели, кошмар! Это же сущая гадость…
Нуци причмокнул языком, предвкушая удовольствие, налил Хаиму и себе.
— Арабы его пьют с водой, — пояснил Нуци с видом знатока. — Как в Румынии в лучших ресторанах, добавляют на три четверти бокала вина одну четверть сифона… Получается прямо-таки шампанское!
— Шприц, — скромно заметил Хаим.
— Верно, шприц! — обрадованно подхватил Нуци, и в его голосе прозвучала тоска. — Ты, оказывается, все помнишь, Хаймолэ?! Молодец!
Нуци долил в чашечки воду. Жидкость помутнела.
Он лихо опрокинул в рот содержимое, а Хаим, не торопясь, отпил половину и, к удивлению наблюдавших за ним Эттили и ее матери, спокойно сказал:
— Ничего…
— Скорее закусывайте! — сморщив лицо, закричала старуха. — Кошмар!
— Дать тебе воды запить? — предложил Нуци. — Глоточек?
— Вам плохо, наверное? — забеспокоилась Эттиля. — Горит, нет?
— Нормально, — ответил Хаим. — Ей-богу! Спасибо.
Воцарилась тишина. Все принялись за еду. Не спеша Хаим и Ойя ели положенные им на отдельные тарелочки рубленые яйца с куриным жиром и мелко нарезанным жареным луком. Старуха положила по тарелкам куски курицы и по две-три ложки отварной фасоли.
— Попробуйте гарнир! — приглашала она гостей. — Вы видите, какая это фасоль? Это же не фасоль, а просто сахар! Прямо тает во рту…
Вслед за закуской и вторым блюдом она принялась разливать в тарелки бульон из покрытого толстым слоем гари чугунчика.
— На редкость удачная курочка мне попалась… Ой, почему вы не кладете себе сухариков? Видите, какой это бульон? Чистое золото! Берите сухариков, ну! — приговаривала она, пододвигая к Хаиму миску с маленькими, аккуратно нарезанными зарумяненными квадратиками. — И жене тоже положите… Что-то она, кажется, плохо у вас кушает? Объясните ей, что эти сухарики я сама приготовила…
— Ну-у! — причмокнув, воскликнул Нуци, стараясь задобрить тещу. — Как наша мама умеет готовить, поискать надо! Что-то необыкновенное! У нас однажды был Симон. Помнишь, Эттилэ, как он тогда кушал?
— Спрашиваешь?! — ответила Эттиля, словно речь шла о событии из ряда вон выходящем. — Он пальчики Облизывал…
Нуцина теща заерзала:
— Мне таки доставляет удовольствие ваша похвала, деточки мои, чтоб вы были здоровы и счастливы, и все же, скажу я вам, что все кушанья могли бы быть гораздо лучше и гораздо вкуснее, не будь у нас таких отвратительных соседей… Да, да! Не удивляйтесь. — Старуха глянула Хаиму в глаза. — Сегодня же канун субботы! Конечно, до приезда сюда я не очень придерживалась этого обычая. И не потому, что плохо веровала. Боже сохрани! Просто так у нас было принято. Но тут хочешь не хочешь, а надо соблюдать никому не нужные обычаи, возникшие, наверное, не одну тысячу лет тому назад! И представьте себе, что местные здесь, как было когда-то у предков, продолжают придерживаться этих порядков!.. Иначе почему, вы думаете, мне приходится их выполнять? Из-за соседей…
Роман Юрия Колесникова динамически воссоздает панораму предвоенной Европы, отражает закулисную возню различных ведомств гитлеровской Германии в канун подготовки к вероломному нападению на Советский Союз. В книге рассказывается об интернациональном коммунистическом движении против фашизма, а также разоблачается антинародная сущность сионизма и его связь с фашизмом.Роман призывает к бдительности, готовности дать отпор любым авантюристическим проискам, которые могут привести мир к войне.
Известный писатель и разведчик, Герой России Юрий Колесников закончил этот документальный роман незадолго до своей кончины. В образе главного героя – Юрия Котельникова – отразились черты характера, мысли, эпизоды биографии автора. Отсюда же – масштабный исторический и географический диапазон повествования. Это и предвоенная Бессарабии, входившая тогда в состав Румынии, в 1940-м году присоединённая к СССР, где Колесников родился, и провёл юные годы; Бухарест, где учился в авиашколе. Затем Одесса, юг Украины – там автор перед началом войны и в первые её месяцы начинал службу в НКВД.
В романе Юрия Колесникова «Тьма сгущается перед рассветом» изображена Румыния 30-х годов — накануне второй мировой войны. В этот период здесь действует «Железная гвардия» — «пятая колонна» Гитлера. Убиты два премьер-министра — Дука и Калинеску. События нарастают. Румыния идет к открытой фашистской диктатуре. Провокации против компартии и убийства на румыно-советской границе совершаются при попустительстве тайной полиции — сигуранцы. Королевский двор, министры, тайная полиция, шпионы и убийцы — легионеры, крупная буржуазия и лавочники объединились для борьбы с трудовым народом.Автор умело нарисовал картины жизни различных слоев общества, борьбу рядовых людей против подготовки войны с Советским Союзом.С большой силой в книге воссоздана атмосфера тревоги, неуверенности в завтрашнем дне, порожденная политической обстановкой в Европе.Одновременно с ростом безработицы, обнищанием растет классовое самосознание трудящихся масс, понимание несправедливости существующего строя.
В повестях и очерках рассказывается о подвигах партизан, сражавшихся на территории Польши, на Украине и в Белоруссии в составе прославленной дивизии имени С.А.Ковпака.В книге показаны образцы смелости и находчивости советских людей в годы Великой Отечественной войны при выполнении ответственных боевых заданий.Для широкого круга читателей.
В книге объединены рассказы о советских разведчиках и партизанах, сражавшихся в глубоком тылу врага в период Великой Отечественной войны. Об их храбрости и находчивости в столкновении с хорошо вооруженным и опытным противником; о том. как наши разведчики разгадывали и расстраивали планы противника, разоблачали предателей и шпионов, засланных врагом.Автор рассказывает о боевой дружбе наших разведчиков с польскими, французскими, немецкими патриотами-антифашистами, о братстве, которое крепло в огне войны против общего врага — фашизма.
В книгу известного ленинградского писателя Александра Розена вошли произведения о мире и войне, о событиях, свидетелем и участником которых был автор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли рассказы о встречах с людьми искусства, литературы — А. В. Луначарским, Вс. Вишневским, К. С. Станиславским, К. Г. Паустовским, Ле Корбюзье и другими. В рассказах с постскриптумами автор вспоминает самые разные жизненные истории. В одном из них мы знакомимся с приехавшим в послереволюционный Киев деловым американцем, в другом после двадцатилетней разлуки вместе с автором встречаемся с одним из героев его известной повести «В окопах Сталинграда». С доверительной, иногда проникнутой мягким юмором интонацией автор пишет о действительно живших и живущих людях, знаменитых и не знаменитых, и о себе.
В сборник включены рассказы сибирских писателей В. Астафьева, В. Афонина, В. Мазаева. В. Распутина, В. Сукачева, Л. Треера, В. Хайрюзова, А. Якубовского, а также молодых авторов о людях, живущих и работающих в Сибири, о ее природе. Различны профессии и общественное положение героев этих рассказов, их нравственно-этические установки, но все они привносят свои черточки в коллективный портрет нашего современника, человека деятельного, социально активного.
Во второй том вошли рассказы и повести о скромных и мужественных людях, неразрывно связавших свою жизнь с морем.
В третий том вошли произведения, написанные в 1927–1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.Художник П. Пинкисевич.http://ruslit.traumlibrary.net.