Земля обетованная - [13]
Когда Гарри вернулся в строй, со стороны трибун раздалось несколько хлопков, и игроки рассыпались по местам, готовясь бить штрафной удар. Сразу же за трибунами начинались поля — тучные земли простирались до самого моря на севере и столько же, миль восемь, до гор на юге. Регбисты в шортах, ярких рубашках, в гетрах с подложенными щитками, крепкие, с сосредоточенными лицами, казались вписанными в пейзаж. И только легкий покров снега придавал всему какую-то нереальность. Штрафной забить не удалось. Недолет!
— Давай, Тэрстон!
— Давай, Аспатрия! Держись, ребята! Еще не все потеряно! Ничего еще не потеряно, ребята! — Звонкий голос. Будто фермер на соседнем поле сзывает своих собак.
Крику было много, но все это были отдельные выкрики. Большинство предпочитало в одиночку наслаждаться игрой или уж на худой конец с приятелями. Очень редко случалось, чтобы зрители кричали что-то дружно, да и то их хватало ненадолго.
Гарри крепко обхватил пальцами талию, согнулся и сделал несколько глубоких вдохов, надеясь, что никто этого не заметил. При второй попытке ему чуть не удалось забить гол.
Снова мяч в игре. Хорошо натренированные тэрстонские нападающие подхватили его, донесли до аспатрийских нападающих, но тут же выпустили. Длинная передача в сторону полузащитника. Гарри был в нескольких метрах и ринулся к нему, набирая скорость. Полузащитник обвел противников и чуть не прорвался, но его перехватил крайний нападающий. Игроки повалились друг на друга, не давая никому завладеть мячом. Гарри побежал на свое место. Он играл центральным трехчетвертным.
Он любил эту игру. Любил своих товарищей по команде. Лучшего способа проводить послеполуденные часы, на его взгляд, не было и быть не могло. Пусть другие занимаются, чем хотят. Ему оставьте это. «Не зевай, Гарри!» — сказал он себе шепотом. Игроки передвигались по полю, создавая рисунки и построения, то восхищавшие, то приводившие в уныние посвященных.
Мяч летел прямо на него, но довольно высоко. Ему пришлось чуть притормозить, но мяч он все-таки поймал, избежал блокировки и ринулся прямо к линии. Один из недостатков его как игрока заключался в том, что он слишком уж охотно передавал мяч другим игрокам. Ему неприятно было, что могут подумать, будто он зря держит мяч, или заподозрить его в эгоизме. Однако чересчур быстрая передача нередко бывала непродуктивна. В смелости его никто не сомневался, и недостаток этот объясняли тем, что у него хромает тактика; считали, что главным образом по этой причине он и в сборную графства не входит. Но за Тэрстон он всегда играл хорошо или, как пышно выражались члены спортивного совета клуба, поднабравшиеся самоуверенности, поскольку кем, как не ими, была создана самая блестящая организация в округе, «подавал пример беззаветного служения своему клубу».
Теперь Гарри мчался во весь опор, ухватив мяч обеими руками, — надо было как-то изловчиться. Защитники быстро надвигались, он, пригнув голову, стремительно бежал вперед. Крайний нападающий, здоровенный детина, поддел его плечом, подкинул кверху, и Гарри грохнулся на землю. Шестнадцать пар бутсов замелькало над ним, когда между нападающими двух команд началась свалка за обладание мячом. Зрителю, незнакомому с игрой, могло показаться, что жизнь поверженного на землю человека — чей защитный пояс не имел даже никакой подбойки — находится в непосредственной опасности. Гарри, однако, выбрался из свалки целым и невредимым, если не считать нескольких ссадин и синяков, защищенный правилами игры, которые каким-то образом прокладывали границу между жестокостью и грубостью.
— Уж тут-то ты мог бы проскочить, — сказал неодобрительно полузащитник, когда Гарри вернулся на свое место.
Гарри кивнул. Еще два года назад он бы сумел добежать до линии. Полметра не добрал. Тридцать три года — почтенный возраст для этой игры. И все равно он будет играть, пока его держат, — в любой команде, на любом месте. Тэрстонцы по-прежнему нажимали. Снова к нему летел мяч, передача была низкая, неловкая, неумелая; он уронил его.
— Тэрстон, проснись!
Гарри съежился, но тут же заставил себя встряхнуться. Он обленился. Аспатрийцы одержали победу в тесной схватке нападающих и, завладев мячом, попытались обойти тэрстонских игроков с фланга. Гарри, применив прием грубой блокировки, швырнул крайнего нападающего в пространство за линией, а затем помог ему подняться на ноги. Он почувствовал себя лучше. В защите он играл уверенней всего.
Свисток судьи. Тройное «ура!» с обеих сторон. Рукопожатия. Гостей радушно вводят в помещение клуба. Учтиво и несколько церемонно, как и полагается непрофессионалам, закончили эти тридцать игроков матч, потребовавший от них столько ловкости и сил, — учителя, бухгалтеры, лавочники, два-три фермера, государственные служащие, пара механиков, служащие местного самоуправления, молодые инженеры и младшие административные работники большой здешней фабрики — твердый пласт набирающего силу поколения, люди, прочно окопавшиеся на своих хорошо защищенных и хорошо оплачиваемых местах; ответственные, достаточно хорошо обеспеченные, чтобы удовлетворять все свои насущные потребности, уверенные — насколько это возможно — в завтрашнем дне. Для этой группы людей «привилегированность» и «средние классы» были бранными словами. Все, до одного, были уверены, что уж в
Английский язык для автора – существо одушевленное, он рассматривает его историю от первых англосаксов в раннем Средневековье, через набеги викингов, норманнское завоевание, произведения Чосера и Шекспира, промышленную революцию. Брэгг отслеживает и кругосветное путешествие, проделанное английским в кильватере британского империализма, повсюду сопровождая своего героя – и в Америку, и в Индию, и в Австралию. Несколько глав посвящено американскому английскому и его развитию под влиянием самых разных факторов – от путевых журналов Льюиса и Кларка до африканских диалектов, завезенных рабами.
Мелвин Брэгг — популярный английский прозаик, для творчества которого характерен пристальный интерес к быту и нравам провинциальной Англии.Герой романа «За городской стеной» молодой журналист Ричард Годвин покидает Лондон и поселяется в деревушке на севере Англии. Ричард бежит от тягостного для него буржуазного мира, но находит его и в сельской глуши. Автор приводит своего героя к выводу, что укрыться от действительности невозможно и что призвание человека — активно вмешиваться в жизнь.
Англичанин Мелвин Брэгг известен у себя на родине не только как сценарист — один из авторов киноверсии прославленного мюзикла «Иисус Христос — суперзвезда» — и ведущий телевизионных передач по искусству. Его перу принадлежит полтора десятка романов, пользующихся неизменным успехом у читателей. Действие «Девы Баттермира» переносит нас в начало XIX века, в Англию времен короля Георга III: Британская империя воюет за океаном со строптивыми американскими колониями, соперничает в Европе с Францией, где набирает силу Наполеон.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.