Земля Node - [101]

А потом его приметил вербовщик Официальной.

И понеслось.

Он оказался способным, более чем способным. Чуть старше, чем нужно для возраста приема, но хорошо образован, поэтому на лишние три года закрыли глаза, тем более что часть дисциплин он пересдал, а спортивная форма позволила нагнать товарищей по группе очень быстро.

Сначала его прочили в дипломатию, потом в боевики, но он сам выбрал агентуру — и отлично преуспел в этом. Нет, легендой он стать не успел, но по истечении двухсот лет службы был на отличном счету, и хорошо продвигался. С браками, правда, не ладилось — год-два с кем-то, исключительно ради секса, потом развод, пару-тройку лет Служба давала на поиски, он находил, и снова всё повторялось по кругу. Видимо, Саб подсознательно все-таки винил всех подряд гермо в том, что случилось с мамой, и относился к ним… скажем так, как к объекту, нужному для удовлетворения его, Саба, потребностей, а так же как к существам низшим, даже в некотором смысле — низменным.

— Ты ведь никого из них не любил, да? — спросил Ит.

— Нет. А зачем? Они меня тоже…

В принципе, такая жизнь его вполне устраивала, но в один далеко не прекрасный день официалка показала себя во всей своей красе, доказав Сабу, кто он для нее такой на самом деле.

Операция в мире третьего уровня не задалась с самого начала; в результате чьей-то ошибки он вышел на чужую группу, был тяжело ранен, запросил помощь… а помощь не пришла. Раненого агента было решено просто оставить, он не представлял в этой операции особой ценности, да и вообще, как позже выяснилось, ценности не представлял. «Неизбежные потери». Бывает.

Он выжил.

Он два года выбирался из этого проклятого мира, и выбрался в результате.

Вот только вернулся тогда в отделение Службы уже совсем не тот Саб, который когда-то из него на задание уходил. Это был совсем другой Саб — и те, кто оставил его на той планете умирать, вскоре сильно пожалели о том, что он вернулся.

Конечно, он уволился.

А потом, выждав порядочно времени, принялся методично уничтожать тех, кто его подставил. В чем и преуспел. Его пытались ловить, вот только, как показала практика, сорвавший агент — а Саб был именно сорвавшимся — штука страшная. Тем более что его больше не сдерживало ничего. Ни честь, ни совесть, ни долг, ни кодекс.

Достав всех, кого планировал достать, Саб сбежал. И потянулись для него долгие годы скитаний — наемничество было его основным занятием, вот только оно казалось слишком скучным, поэтому Саб, осев на десять лет в каком-то малоинтересном мире, выучился на врача, и стал ходить с бригадами «вольных стрелков» уже медиком. Так было интереснее.

И в один прекрасный день он наткнулся на проект «Node».

И решил попробовать.

И остался.

Тем более…

— Тем более что к тому моменту я кое-что для себя уже понял.

— И что же именно? — спросил Ит, хотя уже знал, что.

— Понял, что для меня было главным в жизни. Оно ведь только одно, это главное… ну не то, чтобы одно, просто есть то, что постоянно носишь в сердце, — казалось, Саб был сейчас немного смущен. — Даже себе я в этом не признавался.

…В том кейсе, помимо денег (точнее, кодов доступа к общемировой энергосети для перечисления на счет индивида энергоединиц) лежало еще кое-что. Там находился небольшой портрет его мамы, в рамку которого была встроена ампула с ее кровью — немного странный обычай, но такие подарки иногда делали самым близким родственникам. Именно эту пробирку она имела в виду, когда сказала, что всегда будет немножечко с ним. Капля крови, капля «вечного» консерванта… ничего особенного. Просто подарок мамы своему сыну. Не более.

Но этот подарок натолкнул Саба на мысль, которая, возможно, могла бы кому угодно показаться странной. Кому угодно, но только не ему.

Саб решил вернуть свою маму. Нет, не совсем так. Скорее, он решил поставить ей вечный памятник, живой памятник, глядя на который любой мог бы сказать — да, я знаю, да, это женщина рода Кса, они там все… богини. Все вот такие. С тонкой костью, серыми глазами, светлыми волосами, маленькие, но при этом — храбрые, смелые, добрые, и умеют любить.

Не один десяток лет ушел на то, чтобы встроить в геном выбранного рода то, что он сумел извлечь из той капли крови.

Не одна сотня лет ушла на то, чтобы выделить именно этих женщин, возвысить их, превратить в родоначальниц. Он продвигал эти «свои» семьи и рода, он создавал им все условия, он отслеживал каждого ребенка-носителя, он помогал, он спасал, он лечил, он наблюдал — и никто, ни одна живая душа не догадывалась при этом о том, что же он делает на самом деле.

Для всех он был мерзавцем, подонком, злой и жестокой тварью, безжалостной и беспощадной, он был богом смерти и тлена, жадиной, склочником, откровенным хамом, и вообще, существом, с которым лучше бы не общаться. Себе дороже.

На самом деле Саб, Анубис, бог с головой собаки, столетиями верой и правдой служил созданному им самим роду, раз за разом возвращая к жизни свою маленькую и отважную маму.

Маму, которую он так любил.

* * *

— Не надо было меня спасать, Ит, — закончил Саб. — Незачем. Они все погибли, остались там. Значит, и мне была судьба…