Земля необетованная - [11]

– А кто ж денег не любит? Ты, Архип, хучь и грамотный, поди, не зря в Одессе учился, покуда родитель твой жив был, сам-то куды навострился, не на рынок ли в Джанкой? Дёгтем и солью загрузишься, живностью малой, ещё чем… И продашь потом в Симферополе – чем не гешефт? – ленивым голосом уколол Архипа Лейб.

– Ты и зимой могёшь иглой тыкать и папироски набивать, а мне как?.. Я урожай-то собрал свой, продналог сдал, поди. Вот, теперича и время имею… – огрызнулся Архип.

Вскоре разговор опять на время затих. Монотонное тарахтение телеги и духота клонили мужиков ко сну. Но тут, колесо телеги наехало на невесть откуда взявшийся на дорогн камень. Телегу накренило, и задремавший было Архип, едва не вывалился из телеги. Он чертыхнулся и вожжами огрел своих кобыл. – Тпру! Куды прёте, окаянные? Ослепли, чи шо?!..

Правая лошадь, лениво повернула голову, и остановилась. Остановилась и левая. Телега встала.

– Шо, обиделись, – миролюбиво пробурчал Архип. – Ладно, не буду больше – двигайте, чё уж там.

Телега дёрнулась, и затарахтела дальше.

– А пахать-то, Лейб, чем будешь? Ты ж безлошадный! – не поворачиваясь в сторону товарища, как можно ехиднее произнёс Архип. – Али иголкой своей тыкать землю будешь?

И сам засмеялся, представив Лейба с иголкой на поле.

– Тёмный ты, Архип, хучь и грамотный. Газет не читаешь. А слышал про американские трахтора, а?.. Трахтор у меня будет. Им и пахать буду.

От такого бесстыжего вранья, Архип бросил вожжи и обернулся.

– Иди ты!.. Трахтор?!.. На рынке за портки купишь?

– Как же – за портки?!.. – обиженно пробурчал Лейб. – Братья наши по крови – американцы, нам помогают. «Джойнт» кредит на закупку трахторов, иль чего там, даёт. Поди, и не слыхал про таку организацию. А я слыхивал, сосед из Симферополя приезжал, рассказывал.

– Кредит – что за чертовщина? В долг, что ли?

– Вроде того…

– А чего же в долг? Аль так не можно помочь? Где ихнее милосердие?

Прежде чем ответить Гершель задумался. Затем наставительно произнёс: – Не след облагодетельствовать бедных и несчастных людей подачкой, какая бы она не была. Кто это вершит, ведёт себя не по нашим законам. Бедному человеку ты должён помочь, и не обидеть его, а блага свои передать в форме займа. И будет человек чувствовать себя не унижено. Тебе Архип того не понять.

– Говорил ужо, во всём вы – евреи, лихву ищете. А я бы не отказался и от подачки, да кто даст?

Словно что-то вспомнив, Архип вдруг задумался, затем произнёс: – Вот ты говоришь – трахтор! Пахать будешь… А спроси меня, Лейб, почему я так привязан к земле?

Архип обернулся на Лейба. Тот кивнул ему, мол, давай – говори.

– Да, потому, что и у меня был папа, и мой папа учил меня босиком по земле за плугом ходить, шоб ноги мои касалися энтой самой землички. Шоб я кажный камешек ноженьками ощущал, кажную калючку… И ел хлебушек, который выращивал собственными руками. Это словно младенец, сосущий молоко из материнской груди. Когда отец учил меня сеять, то прикладывал и мою ладонь к земле, шобы я ее почувствовал. Любовь к земле – это в крови, едрён корень, должна быть… В самой душе…

А трахтор, что?.. Между мужиком и землей есть расстояние, и нет потому родства близкого. Сумлеваюсь я, Лейб, что пахать вы, евреи, сами станете. Ой, как сумлеваюсь…

– Ну, не знаю, Архип, не знаю. А може я за трахтором босиком тож итить буду, – задумчиво произнёс Лейб. – А чё, привяжу вожжи куды надо, и дергать буду…

– Вот хохоту будет… Не смеши меня Лейб. Слухай, а что, правда, балакают, в Крыму евреям дозволят свою собственную страну иметь? А?!.. Врут, поди… В ваших же талмудах там разных написано, шо иудеям земля обещана только в Палестине. А тута – Крым?!..

– Ну, не знаю, как своё государство собственное, но, таки, ходют слухи. Мол, еврейскую волость в Крыму сделать. Чё и тащуся туды, – сразу став серьёзным, важно ответил он.

– А куды же из Крыма русских, хохлов, немчуру и татар девать? Особливо татар. Коль своё государство хотите, мусульмане – татарва, вам помеха будет. И их понять можно… Бог един, а пророки разные: у них – одни, у вас – другие. Как всем договориться? Поди, никак…

– Да уж… Без веры ни куды… – тяжело вздохнув, вставил Лейб.

– А ещё, татарам из Болгарии и Румынии дозволили с пожитками и семьями приезжать в Крым. Куды всех расталкивать?

– Дык, это… Нам, вроде, только северный край Крыма обещаются, – неуверенно произнёс Лейб. – А там, хто его знает… А куды татар?.. Так местов всем хватит, Крым большой! А религии… Разберёмся, Архип…

– Ихний мулла – муэдзин, на минарете своё орать будет, а тут церковь – наш поп с кадилом и колокольным перезвоном… А тама – синагога ваша – раввины. Смехота!..

Лейб не ответил. Нахмурившись, он замолчал. Видимо, слова Архипа о пророках, застали его врасплох. «А коль, правда: и синагога, и церковь, и минареты… Кошмар!..», – недоумевал он. Но поразмыслив, успокоился. «Так мы же – евреи, поди отдельно будем жить, в своих волостях… Фу… Любят эти хохлы проблемы создавать». И Гершель успокоился.

Архип обратил внимание на речи Лейба. И даже несколько удивился тому, как чистокровный еврей разговаривал с ним – украинцем. Говорил Лейб без еврейского акцента и своих привычных еврейских, точнее даже – одесских, слов и выражений.