Земля Мишки Дёмина. Крайняя точка - [20]

Шофер принес из машины связку синих картонных коробок.

— Как раз три, — заметил Савва Иванович. — Значит, одну коробку Тоне, одну — Тамаре, а одну — Мише.

Девочки мигом распотрошили коробки и стали пеленать привезенных дядей Саввой целлулоидовых кукол, менялись ими.

Мишке Красюков протянул небольшую, но увесистую коробку. Интересно бы посмотреть! Но не уподобляться же сестренкам.

Мишка сунул коробку на печь и, как гостеприимный хозяин, предложил:

— Может, пообедаете с дороги, дядя Савва?

— Обеда не нужно. А если есть кислое молочко, не откажемся. Как, Петрович? — обратился Красюков к шоферу. — Да-а-а… Врачи замучили. Режим, Мишка! Этого нельзя, другого нельзя. Питайся протертой репой.

— Мы, дядя Савва, беспокоились о вас. Мама сказывала, будто вы сильно болеете.

— Что поделаешь, Миша! Война другим боком выходит. Раны зажили, а язва не оставляет. И сырая конина и болотная вода — все дает себя знать. Четыре месяца отлежал в больнице, потом в санаторий направили. Как будто лучше стало.

Савва Иванович внешне почти не изменился — такой же дюжий, широкоплечий, та же на нем зеленая гимнастерка полувоенного покроя, то же широкое добродушное лицо, лукавые голубые глаза. Только черные волосы от обильной седины приобрели стальной оттенок.

Наблюдая за Мишкой, Красюков что-то шепнул шоферу, и оба улыбнулись. Мишка действовал споро, без лишней суеты. Неторопливо накрыл на стол, нарезал хлеб, быстро слазил в подполье за молоком и простоквашей, приготовил шоферу соленой капусты с постным маслом, наскоро поджарил яичницу на сале. На ходу с солидной важностью расспрашивал Красюкова. Узнал, что дядя Савва успел уже побывать на двух рабочих участках лесопункта Апрельского, что по дороге в Светлый собирается осмотреть все попутные лесопункты и колхозы. Мишкино хозяйничанье, несомненно, нравилось и Красюкову и шоферу Петровичу.

— Ты знаешь, Миша, где мы с речной дороги свернули в тайгу? У каменного яра, — сказал Савва Иванович и выжидательно посмотрел на Мишку.

Не было ни одной дороги, ни одной тропы вокруг поселка, которых не знал бы Мишка. Достаточно было двух слов, чтобы в Мишкиной голове мгновенно сложился весь остальной путь.

— Это вы мимо Большого камня по старой порожняковой дороге к лесосекам второго участка, а оттуда уже на первый мастерский. Хорошо — недавно бульдозером прошли эту дорогу. Могли и завязнуть…

— Видал, Петрович! — с гордостью произнес дядя Савва. — С этим парнем не заблудишься. До Светлого может тайгою провести.

В поселок Светлый тайгою Мишка никогда и никого не водил. В районный центр он ходил с отцом четыре года назад. Но если бы потребовалось кого-то провести через лес даже сейчас, зимою, Мишка не колебался бы ни минуты.

И жалко стало Мишке, что дядя Савва задержится в Апрельском всего каких-то два дня, а когда приедет снова — кто его знает! После того как гости закусили, Мишка стал одеваться вместе с ними.

Как бывало в детстве, без спроса и приглашения влез в «газик». Когда-то Савва Иванович посмеивался на Мишкино самоуправство, а сегодня улыбнулся как-то очень по-доброму, словно вспомнил годы, прожитые в Апрельском. Положил Мишке на плечо руку.

— Соскучился я по тебе, Миша. И по нашему поселку соскучился…

То ли упругие ворсинки его дохи, коснувшись Мишкиного лица, так мягко защекотали, то ли пахнуло бензиновым перегаром — навернулись у Мишки на глаза непрошенные слезы, запершило в горле. Он тихо сказал:

— Не уезжайте, дядя Савва!..

— Э-э, нельзя, Миша. Дела. А дела — всему голова! Посмотрим, что у вас за полгода совершилось, потом — в другие поселки.

В контору лесопункта секретарь райкома не торопился. Была у него привычка все осматривать самому. Сначала попросил Петровича подвернуть к новому клубу.

Встретил их седенький старичок, прораб. Обрадовался, засуетился.

— Савва Иванович! Какими судьбами! Давненько вас не видал. Ковыряемся тут понемногу. Милости просим!

В клубе заканчивались отделочные работы.

— Наверх прошу, Савва Иванович! — зазывал прораб. — Там уже все подчистую, хоть сегодня сдавай. К Восьмому марта и низ будет готов.

На втором этаже Мишка был, когда там валялись кучи щепок и штукатурки. Сейчас в верхнем зале зеркально отсвечивали полы и стены, крашенные масляной краской. Под потолком висела большая стеклянная люстра. Прораб включил электричество, и она засверкала разноцветными огнями — синими, зелеными, розовыми, золотыми. Так сверкают под луной снега.

— Фу-ты, ослепнуть можно! — пошутил Красюков.

Старый поселковый клуб невозможно было и сравнивать с этим двухэтажным великолепием. В старом клубе был один-единственный зал. Мест в нем на всех не хватало. Во время киносеансов мальчишки размещались прямо на полу, в проходах между рядами.

«Вот бы Олега сюда! — подумал Мишка. — Сразу бы заговорил иначе!»

— Дядя Савва, а у вас в Светлом есть телевизор? — спросил Мишка, когда они снова уселись в машину.

— Телевизор? — Красюков растерянно посмотрел на Мишку. — Что это ты ни с того ни с сего о телевизорах?

Но тут же под глазами дяди Саввы собрались хитрые морщинки.

— Пока нет, Михаил Андреевич. Многого у нас пока нет. Дай окрепнуть, встать на ноги. А лет через пять, думаю, во всем районе будут не только телевизоры, но и такое, чего сейчас нигде нет… Ну, вот и доехали.