Земля мертвых - [128]

– Собески умер, – прошептал он ей на ухо. – Он повесился, повторив узел убийцы. Все кончено, Клаудия.

– Поверить не могу, что тебе можно скормить столь очевидные вещи.

– Да пошла ты!

Он развернулся и направился к двери. Грузчики только что втащили на лестничную площадку мраморный столик. Он уже переступал порог, когда она удержала его:

– Помоги мне, Корсо. Расследование не закончено!

– Тебе не удастся выпорхнуть из венского будуара, отряхивая перышки; придется понять: ничто никогда не заканчивается. И научиться жить с этим делом, как с камнем в желудке, вот и все.

Она обогнала его и загородила выход:

– Ты так ничего и не понял в этом деле, Корсо. Ты знаешь, что случилось под Ла-Маншем, когда ты следил за Собески?

Коп почти забыл про ту загадочную погоню.

– Он должен был передать свою картину. Ту самую, которую закончил в ночь убийства Софи Серей. Обмен произошел в туннеле. На нейтральной территории.

Перед Корсо на мгновение возник силуэт художника в тот день: шляпа, рюкзак, на котором лежал свернутый коврик. Когда он перехватил Собески в Блэкпуле, коврик исчез.

Как подобная деталь могла от него ускользнуть?

87

У Клаудии он подхватил два вируса.

Первый – любовного разочарования. Открытая рана, которой надо дать время зажить. Корсо воспринял это стоически и даже почувствовал, как образ адвокатессы отдаляется по мере возникновения все новых причин забыть ее. Он должен сосредоточиться на Тедди и довольствоваться Мисс Берет.

Другим вирусом, куда более опасным, было подозрение, что убийца из «Сквонка» по-прежнему разгуливает на свободе…

Клаудия никогда и не предполагала, что Корсо будет ей помогать, но она знала, что, несмотря на пафосные речи о смирении, достаточно одного крошечного факта, иногда даже слова, чтобы всплыли на поверхность все его собственные сомнения…

История с туннелем под Ла-Маншем была пустяком, но в то же время пополнила собой длинный список деталей, в отношении которых он попал пальцем в небо. В последующие дни у него возникла мысль, что убийце Софи и Элен удалась выскользнуть из раскинутой сети.

И это не Собески и не Перес. Кто-то третий.

Не выдержав, он пригласил Барби выпить кофе в «Золотом солнце», забегаловке, где раньше собирались копы из управления: ему хотелось порасспросить ее о деле Собески.

Барби вроде бы искренне удивилась:

– Дело закрыто.

– Это еще не значит, что оно закончено. В этой истории вообще ничего не ясно.

– Согласна, но у нас в следственной бригаде сейчас и других срочных трупов хватает.

Корсо кивнул, рассматривая сквозь стекло движение на мосту Сен-Мишель.

– Ты что-то слышал? – поинтересовалась она.

Он отрицательно покачал головой, не глядя на нее и раздумывая, имеет ли смысл сейчас снова рыться в архивных материалах дела, к чему его подталкивала Клаудия. К тому же он эти бумажки и так наизусть выучил…

– А Перес? – спросил он, не отрывая глаз от моста.

– Ничего не нашли, разумеется, – бросила Барби не без иронии. – Следователь даст заключение об убийстве с целью ограбления: ведь бумажник-то у него украли.

Корсо с осознанным цинизмом подумал, что идеальное преступление может совершить только коп.

Он обратил взгляд на Барби. Власть пошла ей на пользу. Она казалась не такой нервной, ногти были не изгрызены, а выражение лица стало более спокойным. Зато внешний облик, как и прежде, оставлял желать лучшего: платье будто скроено из армейского чехла, челка висит наперекосяк.

– Ты вроде не в своей тарелке, – забеспокоилась она, – все в порядке?

– В порядке.

– Как работа?

– Рутина. Нашел-таки себе тепленькое местечко.

– А Тедди?

– Все в норме. – Он глянул на часы. – Пора ехать за ним в школу.

Но Барби читала между строк.

– Ты ведь этого и хотел, верно?

– Говорю же, все хорошо.

Он ответил с оттенком раздражения, которое означало прямо противоположное. Но он предпочел не задерживаться на вопросе, который мучил его последние месяцы: действительно ли он создан для спокойного существования отца семейства? И разве это в его стиле – плюнуть на серию убийств, так и не добравшись с уверенностью до личности преступника?

– Приятно было тебя повидать, – сказал он, вставая. – В следующий раз пообедаем.

Барби не дала себе труда отвечать. Она достаточно хорошо знала своего Корсо, чтобы не понять, что все это туфта. Коп никак не мог переварить это дело, и точка; значит, оставался единственный способ утрясти его: снова открыть ящик Пандоры.

Всю неделю он запрещал себе звонить Бомпар, чтобы получить доступ к архивам. Ему также удавалось не зарыться в собственные заметки и документы, которые он оставил у себя. Но наваждение не отпускало, разрастаясь, словно опухоль в мозгу. Он без конца мысленно перебирал выпадающие детали, противоречивые факты, так и не получившие объяснения. Не Собески и не Перес… Ночью, когда он засыпал, у него появлялось ощущение, что он погружается в тень монстра – настоящего, который умудрился обмануть всю Францию и рано или поздно снова нанесет удар…

В ночь с 14 на 15 декабря его разбудил телефонный звонок. Еще не успев ответить, он увидел на экране имя: БАРБИ.

– У нас труп, – проговорила она глухим голосом, как будто ей не хватало дыхания. – Тот же образ действий, те же увечья: убийца из «Сквонка» вернулся.