Земля лунной травы - [31]
К Петровне бабушка Дуся уходила обычно надолго, и Наташа прикинула, что до обеда, конечно же, успеет сходить на Дайку даже в калошах.
Дождь отступил от станции за реку, посветлел и поредел, и теперь висел там, вдалеке; легкой полупрозрачной занавеской, похожей на ту, что вешала Дора Андреевна на двери буфета от мух. Мухи все-таки проникали в буфет, посетители же без конца путались в этой легкой марлевой занавеске, прилипавшей к одежде, и ворчали. А Наташа всегда справлялась с ней легко, она вообще умела легко управляться с тонкими легкими вещами, оттого что пальцы у нее были ловкие и цепкие.
До московского обеда было еще далеко, и Наташа, уверенная в том, что посетителей у Доры Андреевны нет, без опаски вошла в буфет, широко отмахнув занавеску в сторону.
Облокотившись одной рукой о прилавок, а другой задумчиво, даже нежно, поглаживая толстый, набитый доверху полотняный мешочек, у прилавка стояла бабушка Дуся.
«Чечевицы для Райки достала», — догадалась Наташа и неслышно отступила назад, чтобы незаметно уйти. Когда бабушка Дуся встречалась с Дорой Андреевной, разговор у них всегда шел об одном и том же. Они в один год, почти вместе, схоронили своих мужей и, встречаясь друг с другом, о чем бы ни начинали говорить, непременно всегда грустно вспоминали об этом, несмотря на то, что с тех пор прошло уже пятнадцать лет. Наташа очень не любила, когда они встречались, потому что их печальные разговоры всегда, даже в самый холодный, самый проливной дождь, напоминали ей тот раскаленный, бесцветный от зноя страшный день.
На этот раз, похоже, они вели разговор о той самой приезжей дачнице, что продавала в Князьевке вещи и у которой Райка собиралась купить заграничную кофту, но все равно то и дело сбивались на старое, печальное, совсем вроде бы не имеющее никакого отношения ни к дачнице, ни к вещам, которые она продавала. Пятясь назад, к двери, и запутавшись-таки на этот раз в занавеске — потому что пятилась, — Наташа, к своей досаде, услышала кусок этого печального разговора.
— Много, говорят, барахла-то навезла, — говорила Дора Андреевна, вытирая полотенцем чистую тарелку. — Два чемодана накупила, да от покойника осталось. И вещи и деньги. Говорят, ваша баба Груня барахло распродать-то подрядилась…
— Они-то, князьевские, до этого охочи, — поддерживала беседу бабушка Дуся, задумчиво поглаживая мешочек с чечевицей. — Помер, значит?
— Помер… Замучились, говорит, с ним. Все перед смертью песню про стрекоз просил — вспоминал, значит, кого-то. А никто, говорит, про стрекоз не знает. Надоел он, говорит, с этими стрекозами. Думала, быстро помрет, а он-то вон сколько протянул!
— Помер, значит…
— Помер. Вот я и говорю: так-то только вороны на смерть слетаются. За поживой! — Дора Андреевна грохнула тарелкой.
Наташа выпуталась из липучей занавески, но через коридор к буфету, громко топая ногами и шумно переговариваясь, уже шли железнодорожники, и Дора Андреевна, подняв глаза к двери, Наташу заметила.
— Картошечка пришла! — после ссор в голосе Доры Андреевны всегда слышались заискивающие нотки. — За конфетами? «Мишки» сегодня есть. Для тебя припрятала, как просила!
Бабушка Дуся коротко и строго глянула на Наташу и погладила мешочек. Теперь все ее фразы будут начинаться с задиристого, «да», будто бы Наташа и не имеет права любить, к примеру, конфеты, а не чечевицу, и будто бы не имеет права идти, куда ей захочется, будто бы весь белый свет клином сошелся на теплицах да на помидорах…
— Да я вроде и не просила у вас конфёт-то! — сказала она громко, опередив бабушку Дусю своим вдвое задиристым «да». — Это ведь наша Райка их у вас требовала. Ведь так, тетя Даша? Да и чечевицы она просила. Ведь так, баба Дунь?
За «бабу Дуню» бабушка Дуся никогда не обижалась, но назвать Дору Андреевну ее настоящим, простым именем, значило обидеть Алину тетку смертельно. Однако Дора Андреевна на этот раз не позволила себе обидеться. Вздохнув, она снова заискивающе посмотрела на Наташу, и Наташа насторожилась.
— Что? — спросила сна. — Письмо?..
Она не успела договорить «от Али» — Дора Андреевна взмахнула зажатой в руке тарелкой и закричала на нее:
— А ну, встань в очередь! Обождешь с конфетами!
Железнодорожники, уже стоявшие в очереди у прилавка, как всегда, ее поддержали и, как всегда, обругали ишутинских совхозников. Что их Ишутин-то в столовой совсем не кормит, что ли? На своих-то работников харчей не хватает. Где уж ему, бедному, город овощами прокормить!
— Пошли! — сказала оскорбленная Наташа бабушке Дусе, забирая у нее мешочек с чечевицей. — Объел их тут Ишутин! Всю чечевицу у них съел!
Этот почти Райкин выпад был совершенно ни к чему, да и самому Ишутину-то небось было наплевать на эту сурковскую защиту, но и бабушка Дуся совершенно ни к чему шлепнула Наташу по затылку.
Выбирались они с бабушкой из буфета под общий смех. Разбаловали! — ворчала бабушка Дуся. — То «мишек» им подавай, то чечевицы…
Обиженная и вовсе не желающая чечевицы Наташа умудрилась все-таки провести разгневанную бабушку Дусю мимо Алиного дома. Но там все оставалось по-прежнему. На двери висел замок…
В сборник вошли повести Галины Ширяевой «Валя и Валька», «Девочка из легенды», «Дом на Орловой улице» и рассказы «Одноклассники», «Драка», «Школьная история», «Талант», «Карикатура», «Последнее лето».
Не может и быть не должно «бесконечно далеким» для нынешних подростков прошлое их родителей, ибо живет оно не только в их памяти, — оно властно вторгается в их судьбы, напоминая о себе не только невозвратимыми утратами, но и — порою — не отомщенными обидами. И как бы ни менялась к лучшему наша жизнь, как бы тщательно ни зарубцовывало время старые раны, нанесенные давно отгремевшей войной, — не в его власти заглушить боль от этих ран, никаким ветрам не дано развеять эту боль из души народной, пока жив сам народ, хранящий в себе память изболевшегося сердца.
Никаких интересных событий не происходит в тихом маленьком городке, где живет героиня повести шестиклассница Люська. А тут еще, как назло, Люська не поехала на лето в пионерский лагерь. Но именно этим летом начнется в Люськином доме интересное и даже таинственное…
Это повести о современных девочках-подростках, в жизнь которых неожиданно врывается эхо войны. Они узнают, что подлинные герои военных лет, оказывается, живут рядом. Девочки понимают, что не должны быть в стороне от главных тревог и забот времени.Интересный сюжет повестей передает романтику поиска, связь прошлого с настоящим, преемственность поколений.
Это повести о современных девочках-подростках, в жизнь которых неожиданно врывается эхо войны. Они узнают, что подлинные герои военных лет, оказывается, живут рядом. Девочки понимают, что не должны быть в стороне от главных тревог и забот времени.Интересный сюжет повестей передает романтику поиска, связь прошлого с настоящим, преемственность поколений.
«Детская библиотека» — серия отличных детских книг с невероятными историями, сказочными повестями и рассказами. В пятьдесят первый том вошли повести Г. Ширяевой «Валя и Валька», «Девочка из легенды», «Дом на Орловой улице» и рассказы «Одноклассники», «Драка», «Школьная история», «Талант», «Карикатура», «Последнее лето».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Калмыцкий поэт и писатель Алексей Балакаев родился на берегу Волги, в Шикиртя. Сотрудничал в краевой газете «Красноярский рабочий» с 1948 года. Книжка стихов А. Балакаева «Первая песня» вышла в 1959 году на калмыцком языке. Затем в Элисте выходят новые сборники: «Степная искра», «Счастье, подаренное Лениным», повести «Красавица Саглар» и «Продолжение жизни». Алексей Балакаев — автор первого калмыцкого романа «Звезда над Элистой». Много писатель работает и как переводчик. Он перевел на калмыцкий язык «Как закалялась сталь» Н.
«Я всегда хотел убить небо, с раннего детства. Когда мне исполнилось девять – попробовал: тогда-то я и познакомился с добродушным полицейским Реймоном и попал в „Фонтаны“. Здесь пришлось всем объяснять, что зовут меня Кабачок и никак иначе, пришлось учиться и ложиться спать по сигналу. Зато тут целый воз детей и воз питателей, и никого из них я никогда не забуду!» Так мог бы коротко рассказать об этой книге её главный герой. Не слишком образованный мальчишка, оказавшийся в современном французском приюте, подробно описывает всех обитателей «Фонтанов», их отношения друг с другом и со внешним миром, а главное – то, что происходит в его собственной голове.
Морские истории для детей, рассказанные юным неопытным матросом. Художник Тамбовкин Арнольд Георгиевич. Для дошкольного возраста.
Волчья лощина — живописный овраг, увитый плющом, с множеством цветов на дне. Через Волчью лощину Аннабель и её братья каждый день ходят в школу. Неподалёку живёт покалеченный войной безобидный бродяга Тоби. Он — друг Аннабель, благодаря ему девочка получает первые уроки доброты и сострадания. В Волчьей лощине Аннабель впервые сталкивается со школьной верзилой Бетти Гленгарри. В Бетти нет ничего хорошего, одна только злоба. Из-за неё Аннабель узнаёт, что такое страх и что зло бывает безнаказанным. Бетти заражает своей ненавистью всех в Волчьей лощине.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.