Земля круглая. Доказал Евгений Гвоздев - [5]

Четыре штормовых дня дали возможность отоспаться. Паруса были убраны, за бортом этаким подводным парашютом дрейфующую яхту удерживал носом к волне плавучий якорь, а Гвоздев, задраившись изнутри в каюте, спал, как в поплавке, среди океанских волн. Вода его, конечно, доставала, намокали одежда и одеяла, из еды в ход шли только консервы, но страха не было, и он больше думал, как скоро придется все это барахло сушить. И действительно, шторм стихал, и на другой день развешанное на леерах белье придавало яхте настоящий цыганский вид. Но сохло все быстро. Все-таки тропики!

О новостях из России узнавал из передач московского радио, правда, посреди Атлантики «Маяк» пропал, и с сигналами точного времени стало сложнее. «Голос Америки» их не давал.

Дней за десять до подхода к Малым Антильским островам испортился радиоприемник, который вместе с компасом, секстантом, лагом и часами помогал определяться в океане. Но ошибиться было уже невозможно, и в ночь с 6-го на 7 октября 1993 года Гвоздев сначала увидел огонь маяка, а потом и зарево, освещавшее низкое дождливое небо над островом Барбадос. Утром 8 октября «Лена» подошла к порту Бриджтаун. Океан был осилен за 50 суток.

«Первым человеком, который меня здесь встретил, – вспоминает Евгений Александрович, – был член местного яхт-клуба (адвокат по профессии) Норман Фери, от скуки разглядывавший в бинокль горизонт. Он увидел мою яхту, удивился российскому флагу и тут же приплыл на маленькой гребной шлюпке знакомиться. Уже на следующее утро его рассказ был опубликован в газете. Портовые власти за оформление документов потребовали 25 долларов США. Их мне собрали здешние яхтсмены, удивленные моим визитом…»

После 10-дневной стоянки на Барбадосе Гвоздев двинулся на север вдоль Малых Антильских островов и, миновав Санта-Люсию, Мартинику, Доминику, Гваделупу и несколько небольших островов, 5 ноября 1993 г. бросил якорь в столице Пуэрто-Рико Сан-Хуане.

Здесь стоянка затянулась на три месяца, и дело было не только в удивительном радушии и гостеприимстве пуэрториканцев, но и в том, что мореход снова безуспешно ждал денег от «СОВМАРКЕТА», тяжело раздумывая: то ли идти на своем потрепанном суденышке в США, чтобы оттуда вернуться домой, но уже в качестве авиапассажира, то ли ремонтировать «Лену», снова собирать продукты и через Панамский канал выходить в Тихий океан. Так как денег из Москвы, конечно же, не пришло, Гвоздев был готов к первому варианту, но его новые друзья все решили по-своему. Напор дружеских чувств к «сеньору русо навиганте», как называли его здешние испаноязычные газеты, был так велик, что очень скоро он стал известной на острове фигурой, и помочь ему здесь считали за честь.

Во-первых, островитян невозможно было разубедить в том, что сеньор из России со своей яхтой просто опоздал ровно на год к празднованию 500-летия открытия Америки Колумбом (1492 г.). Они гордились, что гость прибыл на 500-летие открытия им же, то есть Колумбом, о.Пуэрто-Рико (1493 г.). И еще поражало, что столь примитивное маленькое судно, на котором можно рискнуть пройти в лучшем случае на соседний остров, пересекло Атлантику, а его капитан собирался еще и в Тихий океан!

В Сан-Хуане яхту вытащили на берег для ремонта и покрасили днище «необрастайкой». Полиция установила на «Лене» УКВ-радиостанцию (плюс солнечные батареи и аккумуляторы), а девушки из туристического агентства на набережной повели сильно заросшего русского яхтсмена в парикмахерскую, хозяин которой наотрез отказался от платы, хотя повозиться ему пришлось изрядно. Семья врача Луиса Лосадо сшила и подарила Гвоздеву новый российский флаг (старый забрали как бесценный сувенир, и врач повесил его у себя в офисе). Предприниматель Оскар Кастро организовал на острове «Общество друзей Евгения Гвоздева» и положил на его счет в банке 1000 долларов. В семье Кастро в то время очень живо обсуждался пол ребенка, которого ждала его дочь. Специалисты в один голос утверждали, что родится девочка. Когда об этом сказали Гвоздеву, он окинул оценивающим взглядом фигуру беременной женщины и с видом знатока безапелляционно произнес: «Будет парень!» Восторженный отец ребенка бросился в объятия «специалиста» и со слезами на глазах сказал: «Если будет мальчик, назову его Евгений»… Предсказание сбылось. Так в Пуэрто-Рико появился мальчик с именем русского моряка.

С друзьями Гвоздев объездил остров вдоль и поперек и даже временами чувствовал, что близок к преодолению языкового барьера. Ведь в плавание он ушел, владея только русским, и языковые проблемы полностью ощутил если не на Украине, то уже в Турции точно. И, не желая больше терять информацию и испытывать всяческие неудобства, принялся срочно овладевать извечным англо-франко-испанским морским сленгом, подкрепляя его выразительной жестикуляцией. И, конечно, везде помогали эмигранты – выходцы из СССР, становившиеся прекрасными переводчиками, а на островах Карибского бассейна иногда выручали католические священники, зачастую оказывавшиеся поляками.

Общение с земляками, для которых мореплаватель был живой весточкой с родины, оказывалось не только трогательно эмоциональным, но и весьма ценным с практической стороны. Утерев слезы радости после свидания с земляком, они тут же кидались помогать ему. Да так, что уже в тропиках Гвоздев оказался настолько экипированным, что мог плыть даже в Антарктиду. Например, от Лидии и Бориса Кунявских, отдыхавших в Сан-Хуане и улетевших потом в Нью-Йорк, он получил огромную посылку с теплыми вещами. В здоровенном, как стол, ящике было все, что нужно, чтобы наконец-то не мерзнуть в море: от пуховой куртки до шерстяного белья и обуви на меху. Причем не в одном экземпляре.