Земля, которую я потерял - [17]

Тесса поцеловала его, и Джем почувствовал ее улыбку на своих губах.

— Иди сюда, Брат Захария, — прошептала она.

* * *

Хоть в комнате и не было окон, зато на столе стоял коричневый кувшин с красными цветами, и две белые односпальные кровати. Лили бросила кожаную куртку на кровать, стоявшую ближе к стене.

На другой кровати сидел Рафаэль, задумчиво перебирая в руках металлический предмет. Внезапно до Алека дошло, почему мальчик согласился, чтобы его понесли на руках.

— Милый, а что это у тебя там? — спросила Лили, когда подошел Алек.

— У него мой телефон, — ответил Алек. — Он украл его у меня.

Телефон Алека завибрировал в руках Рафаэля. Алек потянулся за ним, но Рафаэль с легкостью увернулся. Его совсем не беспокоило, что Алек поймал его. Мальчишка не отрывался от экрана.

Алек потянулся за телефоном, но остановился, застигнутый врасплох. Когда Рафаэль изучал телефон, угрюмая линия рта дрогнула, а затем медленно изогнулась в улыбке. Улыбка, легкая, теплая, милая, преобразила все его лицо.

Алек опустил руку. Даже голос его зазвучал иначе, когда он был счастлив.

— Я тебя не понимаю, — беспомощно произнес Алек.

Рафаэль помахал телефоном перед лицом Алека, чтобы наглядно показать, что он имеет в виду. Алек посмотрел на экран и не смог оторваться. В его груди поселилось болезненное чувство неопределенности, когда он осознал, что здесь могут делать Сумеречные охотники, но теперь мир снова обрел стабильность.

Магнус прислал фото с подписью: «Мы с черничкой дома, вернулись с опасной миссии с качелей».

На фото Магнус стоял, прислонившись к входной двери их дома. Макс смеялся, на щечках были видны ямочки — так было, когда Магнус колдовал, чтобы развлечь его. Вокруг них витали голубые и золотые огоньки и огромные радужные пузыри, которые, казалось, тоже были созданы из света. На лице Магнуса играла легкая, ласковая улыбка, а черные пряди волос, обволакивали сияющие потоки магии.

Еще со времен первой миссии, когда Макс был еще совсем малышом, когда Алек был в отъезде, он просил Магнуса присылать ему фото, чтобы напоминать ему, за что он сражался.

Лили откашлялась.

— Малыш спросил: Кто этот крутой чувак? — О, — сказал Алек, стоя на коленях у кровати. — О, это… это Магнус. Его зовут Магнус Бэйн. Он мой… я его…мы с ним собираемся пожениться.

Когда-нибудь они это сделают. Алек не был уверен, почему так важно рассказать об этом ребенку. Лили перевела. Рафаэль посмотрел с телефона на Алека, потом снова на него, его лоб нахмурился от удивления. Алек ждал. Он слышал, как дети говорили ужасные вещи раньше. Взрослые выливали яд себе в голову, а потом он вылетал у них изо рта. Лили засмеялась. — Он сказал, — с нечестивой радостью сообщила Лили, — что этот крутой человек делает с тобой? Алек сказал: — Рафаэль, верни мне мой телефон.

— Пусть еще немного поиграет перед сном, — ответила Лили, которая являлась одной из причин, почему Макс был избалованным ребенком.

Алек оглянулся на нее и обнаружил, что Лили выглядела необычайно серьезно.

— Подойди ко мне на минутку, — сказала Лили. — Обещаю рассказать тебе, почему я не хотела, чтобы ты подходил к той женщине-фейри на Теневом рынке. Я хочу, чтобы ты услышал историю, которая, думаю, могла бы помочь Джему. Я не хочу рассказывать ее никому, кроме тебя.

Алек позволил Рафаэлю оставить у себя телефон. Взамен Рафаэль позволил Алеку уложить себя в кровать. Алек взял стул, стоявший у двери, и поставил его рядом с кроватью Лили. Они дождались, пока Рафаэль уснет, телефон Алека лежал рядом с ним на подушке.

Лили изучала полосатую подушку на своей кровати, как будто ей это было интересно.

— Ты голодна? — спросил, наконец, Алек. — Если тебе… нужна кровь, ты можешь взять мою.

Лили подняла взгляд, на ее лице читалось изумление.

— Нет. Я этого не хочу. Ты для этого не подходишь.

Алек постарался скрыть свое облегчение. Лили снова посмотрела на подушку и расправила плечи.

— Помнишь, когда я спросила тебя, была ли я джазовой малышкой? Я еще попросила тебя называть меня так?

— Я все равно не собираюсь называть тебя так.

— А я все равно считаю, что стоило бы, — спорила Лили. — Но… не об этом. 1920-ые были моим любимым десятилетием.

Она усмехнулась.

— Прерогатива леди.

— Окей, — ответил Алек, не понимая, к чему она клонит. — Тогда… сколько же тебе лет?

— Я родилась в 1885 году, — ответила Лили. — Я так думаю. Моя мать была японской крестьянкой, и ее… продали моему отцу — богатому китайскому купцу.

— Продали! — воскликнул Алек. — Это же не…

— Незаконно, — закончила Лили, в голосе слышалось напряжение. — Но это произошло. Несколько лет они прожили вместе в Гонконге: он там работал. Там я и родилась. Моя мама думала, что отец заберет нас собой домой. Она учила меня говорить так, как ему этого хотелось, одеваться так, как ему хотелось, в общем, быть китайской леди. Она любила его. А он устал от нее, и уехал. А перед отъездом он нас продал. Я выросла вместе под названием Дом вечной жемчужины.

Она оторвала взгляд от подушки.

— Мне не следовала тебе рассказывать, да? — спросила девушка. — Что это было за место? Там продавали женщин, а мужчины приходили и уходили.