Земля и люди. Каждый при своем - [19]

В 1918 г. возвращается в Казань, куда переехала семья и служит в топографическом корпусе Казачьего военного округа, откуда вместе с отделом оказывается в Уфе, затем в Омске, где перешел на службу в Управление межевой части старшим специалистом по триангуляции. 25 сентября 1919 г. мобилизуется в армию Колчака и вместе с хозчастью литературного отделения Осведверха оказался в Красноярске, откуда поехал в Томск с намерением добровольно зарегистрироваться в органах советской власти. Там он был арестован и по решению Следственной комиссии особого отдела ВЧК 5-й армии отправлен в Красноярскую тюрьму, затем в концентрационный лагерь в Челябинске. Позднее, с 15 июня 1920 г. мирный землеустроитель оказывается в губернском коммунальном отделе в должности заведующего архитектурной секцией. За хорошую работу и поведение даже был освобожден из лагеря.

16 октября 1920 г. он подает на имя заведующего подотделом принудительных работ заявление. Красивый убористый почерк: “…не моя вина, что я родился в дворянской семье. А из моих показаний и анкет видно, что ни я, ни мои дед и отец никогда не имели собственности и жили исключительно на те средства, которые получали от службы, т. е. принадлежали к трудовой интеллигенции и никогда не были эксплуататорами чужого труда… Что же касается политических убеждений, то Советская власть не один уже раз заявляла, что она за убеждения не судит и не преследует людей, а судит за выступления и действия, направленные во вред Советской власти. Я же ни в каких партиях и организациях не состоял и не состою и активно против Советской власти не выступал… Моя лояльность по отношению к Советской власти настолько уже выяснилась за время моего пребывания в Челябинском концентрационном лагере и четырехмесячной работы в Губкоммунотделе и Техническом бюро…, что я с 14 сентября с.г. освобожден из Челябинского лагеря для жительства на частной квартире… На основании вышеизложенного ходатайствую перед Особой комиссией для рассмотрения дел военнопленных и перебежчиков о полном освобождении и командировании в г. Казань по месту жительства моей семьи, для службы в Советских учреждениях”.

Комиссия нашла возможным освободить де Ладвеза из лагеря и отправила в трудармию для использования по специальности.

Родные ждут его в Казани, пишут письмо В.Д. Бонч-Бруевичу с просьбой о помощи. Из Казани приходит телеграмма с просьбой откомандировать его к месту службы в должности межевого инженера. Из Челябинска де Ладвеза не отпускают ”ввиду отсутствия специалистов и исполняемых им массовых работ в губернском масштабе”. 30 января 1921 г. де Ладвеза освобождают из лагеря по амнистии, а 17 февраля 1921 г. в связи с введением военного положения вновь арестовывают. Как бывшего офицера Президиум ВЧК приговаривает к расстрелу. 25 апреля 1921 г. приговор приведен в исполнение. Грустная история добропорядочного русского человека. 25 мая 1993 г. де Ладвез был реабилитирован в соответствии со ст. 3 ФЗ РФ «О реабилитации жертв политических репрессий». Сколько их, судеб человеческих, переломанных на смене эпох. И землеустроители не были исключением.

Среди вновь пришедших «революцией мобилизованных и призванных» были братья Васильевы, Худяшевы, Добровольский В.Н., Завьялов П.К., Малетин П.И., Потапов-Горелов А.К., Смокатин И.Д., Таскин П.А., Филиппов К.Г., Чупрунов С.М., Яренский А.А.

По-прежнему труд землеустроителей оставался нелегким, впрочем, как и не Бог весть какое, материальное обеспечение и оплата. Расчет работы производился натурой – за каждые 100 учетных душ землемерам полагалось 1.5 пуда пшеницы или 5 руб. 60 коп. золотом, из которых 50 % шли на оплату труда.

Отправляясь на полевые работы, землеустроители вооружались мандатом, обращенным к местным властям с просьбой о содействии в выполнении работ, обеспечении жильем, транспортом, рабочими и др.

Несмотря на, казалось бы, абсолютность углов, высот, координатных отметок, в среде землеустроителей возникла проблема новых подходов к землеустройству, его сущности и методах. Горячие споры о путях советского землеустройства шли на съезде землеустроителей и мелиораторов, прошедшем в феврале 1922 г. А в конце года IV сессией ВЦИК был принят Земельный кодекс, определивший новую землеустроительную политику. Согласно Кодексу, право на пользование землей для ведения сельского хозяйства получили все граждане РСФСР, желающие обрабатывать ее своим трудом.

Исследования Т.К. Щегловой [47] показали, что по воспоминаниям крестьян «самые лучшие были года 1924–1925, когда Ленин был. Плуга стали выпускать. Брички хорошие давали – только бери. Через сельпо все шло, и недорого. Вот единоличную жизнь надо вернуть обратно. Вот таких хозяев надо…Типичность жизнеописания проявляется в одинаковой характеристике единоличного хозяйства как комплексного…каждая семья сеяла пшеницу, рожь, просо, гречиху, овес, лен…(с.80).

Неслучайно в 20-е годы интенсивно развивалась сеть сельских поселений. Переписью 1926 г. было учтено более 5 тысяч населенных пунктов: 700 крестьянских сел, 570 деревень, 1700 поселков, 460 хуторов, более 100 коммун и других поселений [47]. Так сказалась землеустроительная политика времен НЭПа по расселению многодворных деревень, отвод земель выселкам с последующим землеустройством, разбивкой земель на подворные участки и поля севооборота.