Земля Христа - [8]

Они свернули, затем еще раз. Януш выискивал какую-нибудь маленькую, уютную кафешку. Переходя через улицу, они лавировали между застывшими в пробке автомобилями; Целинский отметил, как мало среди них было машин местного производства: парочка мазд, фордов, ниссанов — все остальное, это хантийские анагуи, денатри, амуксы и спортивные кулаэ, даже выкрашенные в желтый цвет такси были произведены на другой земле. Полицейский, мимо которого они проходили, выписывал штраф неправильно припаркованному амуксу, судя по номерам, принадлежащему представительству Земли Картера.

— Автомобили!.. — фыркнул Водремо.

Они зашли в "Ниттико", двухэтажное кафе, принадлежащее пожилой мусслийской паре, уселись в углу и заказали "фотре мочоус", фирменное блюдо заведения. Целинский, обожавший мусслийскую французскую кухню, хвалил блюдо колдуну. Водремо же выразил удивление наблюдаемой в Нью-Йорке смеси разноземных культур.

Януш усмехнулся про себя.

— Малая Муссли разрастается словно рак. Уже поглотила Малую Италию. Тут настоящая мафиозная война была, они десятками друг друга резали… Не понимаю, почему вы это позволяете.

Целинский только пожал плечами.

— Таков закон. В ООЗ никто не протестует, каждый боится, что другие Земли просто закроют. Открытые для всех, частные Катапульты — это наилучшая гарантия мира. Может, ты этого и не понимаешь, но страх перед межмировым конфликтом очень велик. Во времена внутренней холодной войны нас удерживала уверенность в самоничтожении: если бы кто начал, то хана всей планете. Зато из альтернативного мира можешь спокойно засыпать водородными бомбами другую Землю, а сам сидеть в безопасности; опять же, технология Катапульт делает невозможной применение какой-либо оборонной технологии. Так что Земли-колонии нафаршированы автоматическими Катапультами с многомегатонными зарядами, размещенными в полях переброса; Катапультами, запрограммированными на автоматический контрудар в родимую Землю неприятелей, если бы от нашей Землицы уже ничего не осталось бы, и некому было бы мстить; и вот тебе самый возможный из возможных холокост на расстоянии ответа мертвой руки. И все боятся. И только в страхе — мир.

Водремо только покачал головой.

Телефон Януша зазвонил. Стрелочник вынул его, разложил. Разговор был с Землей Тера: его вели короткими, прерывистыми предложениями. Установление непрерывной связи между двумя параллельными вселенными является невозможным; а вот такая, рваная и фрагментарная связь была эффектом применения малопольных катапульт AT&T с высокой частотой переброса терабайтных носителей информации, которые всякий раз считываются и записываются заново. Учитывая энергию, необходимую для поддержания катапульт в таком "резонансном цикле", телефонные разговоры между мирами были чрезвычайно дорогим удовольствием, так что по мелочам на другую Землю никто не звонил.

— И что случилось? — спросил колдун, помешивая кофе, когда Целинский сложил уже и спрятал аппарат.

— Посольство. Хотят меня призвать в качестве эксперта в споре об адской Венере. Ладно, это неважно. Слушай, Водремо, ты мне так и не рассказал, каким чудом попал на Сталина.

О, это настоящая любовная история. В Разведке имеется некая Паулина фон Крейц, может знаешь?

— В Разведке тысячи людей…

— Во всяком случае, дорогая Паулина не могла вынести, как меня ломают на колесе: взяла Цитадель штурмом и меня освободила.

— Одна?…

— Ну… якобы контрабандой перебросила парочку янтшаров; они думали, что это приказ.

— Господи… ничего не слышал!

— Еще услышишь: будет суд, обвинения по десятку параграфов.

— А что с тобой? Какой у тебя вообще юридический статус?

— А ты как думаешь? Пятый Департамент ангажировал меня в качестве знатока, специалиста или кого-то в этом смысле… Отослать меня уже не смогли, усыпить не решились. Теперь у меня есть паспорт, я Сталинец. Так что, Януш, мы теперь коллеги по профессии. Так, где жратва?

Целинский все еще недоверчиво качал головой.

— Слушай, но ведь у этой Паулины крыша точно поехала! Теперь ее выгонят к чертовой матери и вышлют в Ад! Тоже мне, великая любовь… Вы же теперь никогда и не увидитесь.

— Я тоже так считаю.

— Что-то не сильно это тебя беспокоит.

— Так это же она влюбилась, не я.

Стрелочник внимательно поглядел на усмехающегося Водремо.

— Признайся, — шепнул он. — Как ты это сделал?

— Ну, я же колдун, не так ли?

Им принесли fautre mauchois. Они начали есть.

Януш поглядывал то на Водремо, то через окно, на гигантскую автомобильную пробку, на призрачное информационное табло, сияющее перед стеной противоположного дома: индекс Доу-Джонса перекатывался синусоидой у линии основания, сталинский ЕРТ (случайный коэффициент курсов основных валют данной Земли) катился вниз, зато мусслийский неумолимо перся ввысь. В конце концов, Муссли завоюет нас экономически, вздохнул Целинский про себя, и не нужно никакого вторжения.

— А вот скажи мне, — спросил он между одним и вторым куском, — как тебе нравится этот мир? Что тебя удивило больше всего?

— Ммм… вообще-то, ты не особо оригинален, меня всякий об этом спрашивает.

— И что ты отвечаешь?

— По разному. Все зависит от того, сколько у меня времени.