Земля горячая - [156]
ГЛАВА XXV
Я уже десятый день в больнице. Завтра, наверное, выпишут. С лица бинты уже сняли, но руки и ноги еще забинтованы. У меня был Степанов с дочерьми. Хорошие девчата у него!
Я хотела взять с тумбочки книгу, как вдруг в палату вошел Александр Егорович:
— Галинка, а я к тебе!
— Заходите, заходите, Александр Егорович!
— Шел, понимаешь, мимо и решил: дай-ка загляну к тебе на огонек…
— Вот и чудесно! А откуда вы так поздно?
— Да вот заседание бюро провели.
— Какие же проблемы вы обсуждали?
— Насчет подготовки к партийно-хозяйственному активу, — серьезно ответил Бакланов. — Думаем пригласить за круглый стол не только работников порта, но и лесников. О сплаве древесины речь пойдет. Между прочим, докладик-то тебе придется делать.
— Ой, что вы, Александр Егорович! Разве я смогу? Вопрос такой серьезный! Я еще мало знакома с рекой. Нет-нет, я не смогу…
— Сможешь, Булатов обещал помочь. Это он рекомендовал тебя.
— А когда вы собираете актив?
— В конце февраля или в начале марта. Основной упор надо сделать на сохранение судоходства по Гремучей. Я считаю, что лес выгоднее доставлять плавсредствами, чем гнать плоты. А молевой способ и вовсе для нас непригоден.
— Но и плавсредствами невыгодно! Слишком дорого.
— Вот мы и прикинем на активе, что выгодней.
Я задумалась: подготовить обстоятельный доклад — задачка не из легких. А Бакланов улыбнулся и неожиданно спросил:
— Когда же ты наследного принца подаришь нам?
— Наверно, через месяц, не раньше.
— Кстати, чуть не забыл: сегодня в больнице на той стороне шум был и даже слезы.
— Слезы? Что же там случилось?
— Спор адский разгорелся из-за ребенка. Шура умоляла отдать сиротку ей. А отдали знаешь кому? Толманам! Да-да, Толманам. Претендентов на усыновление малыша оказалось не менее двенадцати семей. Но Толманы всех обставили — через райисполком и собес действовали.
Так вот чем объясняются таинственные походы Вани и Наташи на другой берег Гремучей и недавнее появление в нашем доме райисполкомовской комиссии!
— Еще одна новость, — продолжал Бакланов. — Бюро отклонило заявление Пересядько с просьбой принять его в партию.
— Да ну? Булатов-то за него, наверное, горой стоял?
— Вот и не угадала. — Бакланов снова широко улыбнулся. — Как раз Булатов и выступил первый против Пересядько!
— Кто же дал Валентину рекомендацию, кроме Пышного?
— Да кто-то из рыбокомбината.
— Но как же так? Булатов — и вдруг против Пересядько?!
— В том-то и дело! — усмехнулся Александр Егорович. — Семен Антонович так взял его в шоры, что Пересядько побагровел весь от стыда и злости. И тебя вспомнил Булатов: «Певчая, говорит, хотела добра Пересядько, хотела, чтобы он учился. Какой же из него коммунист, когда он не только книг, а даже газет не читает! Лишь копается в своих моторах и не видит, как жизнь вокруг меняется». Ох, и дал ему Булатов жару! Пересядько выскочил из парткабинета как ошпаренный. А Пышному бюро сделало предупреждение.
«Вот это да! Прямо-таки ошеломляющие новости. Ай да Булатов!»
…Из больницы меня выписали в субботу вечером. За мной пришли Игорь и Шура. Они принесли мое старенькое, видавшее виды пальто. Выйдя на улицу, я замерла, словно зачарованная. Небо, только мгновенье назад тихое, темное, глубокое, как омут, вдруг ожило, завздыхало, заколыхалось, и по нему пробежала огненная волна, за ней — другая, весело плещущая серебром. И, будто догоняя друг друга, погнались за этой волной торопливые валы, играя всеми цветами радуги. Полнеба озарилось зеленовато-голубым таинственным пламенем. Фосфорические полосы переливались, чередуясь каждое мгновение, — то алые, то голубые, то зеленые. Полосы извивались, то угасая, то вновь ярко разгораясь. Высветленные пламенем, голубели острые вершины ближайших сопок и далекие гольцы. Звезды над головой стали рубиново-красными. Великолепное, буйное пиршество красок завершилось тем, что пламя мгновенно охватило все небо, дрогнуло и неожиданно свилось в причудливую угасающую спираль. И тут же сказочная феерия повторилась снова. Северное сияние! Боже, какая красота!
— Ну, довольно, пошли, — сурово сказала Шура, взяв меня под руку, потянула в ту сторону, где был ее барак.
— Почему это мы идем к тебе? — недоуменно спросила я.
— Иди куда ведут, — нарочито грозно сказала Шура.
Недавно прошел обильный снегопад. Сугробы подбирались к верхушкам заборов. Мы с трудом двигались по глубокому рву. Было светло — дорогу озаряли лучезарные сполохи.
Наконец-то мы добрались до Шуриного барака. Игорь взял меня под руку. Шура открыла дверь… Коридор, комната Шуры… Но что это?.. Мы проходим дальше! И тут я вспомнила слова Игоря о том, что у нас будет двухкомнатная квартира. Значит, он поменялся с Аллой и Сашкой!
— Ты довольна? — опросил Игорь.
— Игорек, дорогой, еще бы!
Я оглянулась — комната заново побелена, выкрашена, чистота невообразимая! Во второй комнате — широкая тахта, стеллаж с книгами, столик с приемником, тем самым, который мы когда-то купили в складчину… На полу — пушистая медвежья шкура. Ноги буквально утопают в ней. Где же Игорь сумел раздобыть такую шикарную тахту и такую богатую медвежью шкуру?
Счастливая, блаженная улыбка не сходила с моего лица.
В повести «Меж крутых бережков» рассказывается о судьбе современной деревенской молодежи, о выборе ею после окончания школы своего жизненного пути, о любви к родному краю, о творческом труде. Наиболее удачным и запоминающимся получился образ десятиклассницы Фени, простой советской девушки из деревни. Феня предстает перед читателем натурой чистой, целеустремленной и твердой в своих убеждениях. Такие, как Феня, не пойдут против своей совести, не подведут друзей, не склонят головы перед трудностями и сложностями жизни. Василия Золотова читатели знают по книгам «Там, где шумит море», «Земля горячая», «Придет и твоя весна» и др.
Читателям хорошо известны романы Михаила Коршунова «Бульвар под ливнем», «Подростки», сборники его повестей и рассказов. Действие нового романа «Автограф» происходит в сегодняшней Москве. Одна из центральных проблем, которую ставит в своем произведении автор — место художника в современном обществе.
Владимира Войновича, как автора, не надо представлять. Кто не читал — сам виноват. А что такое сказки, знает каждый ребенок! Хотя эти сказки следует все-таки сначала прочитать: слишком не реальные, слишком грустные, слишком на смех.
Зафесов Геннадий Рамазанович родился в 1936 году в ауле Кошехабль Кошехабльского района Адыгейской автономной области. Окончил юридический факультет МГУ. Работал по специальности. Был на комсомольской работе. Учился в аспирантуре Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Кандидат экономических наук В 1965 году пришел в «Правду». С 1968 по 1976 год был собственным корреспондентом в Республике Куба и странах Центральной Америки. С 1978 по 1986 год — собственный корреспондент «Правды» в Италии.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.