Земля горячая - [105]

Заснула я под утро, часов в пять. А в восемь меня разбудила Шура.

— Вставай, соня, поедем в лес!

— Чего я там не видела? — пробормотала я.

— Ребята облюбовали озеро — вода прямо-таки горячая. Поехали!

— А на работу?

— Да ты что, рехнулась? Ведь сегодня воскресенье! Вставай, новости расскажу.

— Спать хочется…

— Неужели на катере не выспалась?

Я показала ей на стол, где лежал большой лист бумаги!

— Видишь? Всю ночь воевала с Булатовым…

Шура улыбнулась.

— Вот он даст тебе «воевала». Уже поставил вопрос на бюро о твоем поведении в Щукине и на пристани.

— А что за преступление я совершила?

— Сорвала план перевозок. Четыре катера простояли двое суток по твоей вине.

— Вовсе не по моей! Ты не веришь?

— Верю.

— Ну, так вот, смотри. Мы берем едва стянутые цепями плоты, ведем их по реке, половину бревен теряем, а то, что дотащим с горем пополам до Усть-Гремучего, сдаем сплаврейду. А за ту древесину, что мы не доводим, кто будет отвечать, кто должен за нее раскошеливаться?

— Порт, конечно…

— А я не хочу, чтобы порт сорил деньгами! Происходит это из-за того, что Булатов не знает законов морского транспорта. Посмотрела бы ты, что лесники с рекой сделали…

— Ладно, об этом потом. Так поедешь на озеро?

— Нет настроения, Шура. И поспать еще хочется.

— Эх ты, спящая красавица! Собирайся, обедать будем в тайге. Мечта! Между прочим, я тебе не сказала главную новость. Только сядь и держись за что-нибудь, а то упадешь…

Я нехотя встала.

— Евгений перешел ко мне! — выпалила Шура.

— Что?..

— Говорила тебе — держись за что-нибудь.

Мы присели на тахту.

— Так вот, оставил Евгений Лильку и вчера явился…

— Шурка, ты серьезно это говоришь?

Шура ничего не ответила. Свет из окна падал на ее лицо. Глаза Шуры сверкали как-то особенно ярко. Прядку волос, выбившуюся на лоб, она нетерпеливо отбросила назад и сказала, будто продолжая спорить с кем-то:

— Как можно жить с человеком не любя, как можно идти на компромиссы там, где они недопустимы?..

— Бакланов знает об этом? — спросила я.

— Женя говорил с ним.

— А как же теперь Лиля, сын?..

— Сына он не бросит. Понимаешь, Галина, от любви не спастись. И мы не стыдимся ее. В мою жизнь вошло то, что сильнее меня, — разве это преступление? — И, помолчав немного, сказала весело: — Наверно, то, что Евгений ко мне пришел, произведет на нашей кошке впечатление разорвавшейся бомбы! Представь себе, женщины наши постараются смешать меня с грязью. А я считаю, что не совершила никакого преступления. Преступлением было то, что мы, любя друг друга, обманывали и себя и других.

Высокая, сильная, стройная, она держалась, как всегда, прямо, слегка откинув голову.

— Что ты молчишь, Галка? Осуждаешь?

— Все это очень уж неожиданно, Шура…

Она рассмеялась. И я сразу ощутила, что ко мне вернулось хорошее настроение. Я быстро оделась.

— Решено — еду с вами!

Шура заглянула в мой кухонный шкафчик.

— Итак, беру у тебя крабы, болгарские помидоры, четыре луковицы. Что, луку больше нет?

— Как видишь.

— Ладно, возьму половину. А где хлеб?

— Еще не купила.

— Придется в магазин заходить, а я не хочу с Лилькой встречаться…

Я прервала Шуру:

— Трусиха! Ладно, пойду сама!

Я просто не узнавала Шуру: она стала веселой, беззаботной, поминутно смеялась и шутила. Давно я не видела ее такой счастливой.

— Ты чего уставилась на меня? — спросила она, улыбаясь.

Не ответив, я поинтересовалась:

— Кто еще едет?

— Все наши. Да, кстати, Лешка прислал радиограмму — дней через пять будет здесь.

— Через пять… — как эхо, проговорила я. — Значит… приедут Игорь и Валентин…

За окном по ясному небу тревожно неслись два облака. Топорки, распластав крылья, надрывали душу криком.

— Нечего морщить лоб. У тебя тоже все ясно: рассчитайся с Валентином побыстрей и будь с Игорем. Ведь вся твоя жизнь в нем! Ох, и погуляем мы на твоей свадьбе, Галка!

Мне вдруг расхотелось ехать. Но Шура схватила мою сумку, взяла меня под руку, и мы направились к гаражу. Там нас уже ждали. Когда мы проезжали мимо рыбного завода, мне стало плохо. Я попросила шофера остановить машину и перебралась в кузов. На свежем воздухе я почувствовала себя лучше.

Минц стоял рядом с Шурой, ласково поглядывая на нее и что-то объясняя.

Я завидовала им…

Впереди уже темнела грива леса.

Мы поднялись на сопку. Перед нами лежала тайга, хаотичная и диковатая. Словно в последнем всплеске гигантских волн, застыли косматые горы.

Деревья неожиданно расступились, и нас ослепило озеро — настоящая горная чаша с пресной водой. Словом, местная Рица. Разожгли костер, поставили котелок. Ребята отправились поохотиться, а мы решили искупаться. Вода была действительно горячей. Но ни у кого из нас не оказалось купальников. Мы отошли от стоянки в сторону и разделись. Никто нас не видел, разумеется, кроме комаров — их здесь была тьма-тьмущая. Едва мы вылезли из воды и начали одеваться, как эти злодеи напали на нас и чуть не съели живьем. Кое-как оделись и бросились к костру. А у костра, морщась от едкого дыма, сидел с кружкой в руке Сашка.

— Ты чего это творишь тут? — спросила Алла.

— Не лезь, не твое дело…

Мы не обратили внимания на эту короткую перебранку, надо было побыстрей намазаться особым составом против комаров — его захватила с собой Лена. Все мы уселись в той стороне, куда тянул дым от костра. Я закашлялась и вновь почувствовала тошноту. Я вспомнила, что и вчера было то же самое, да еще кружилась голова. И тут вдруг меня словно осенило! Бросившись на расстеленную кем-то куртку, я разрыдалась.